Ожерелье из золотых пчел

Каждый раз, когда надо было выбрать: любовь или власть, дружба или власть, Климена выбирала власть. Ей казалось, что все остальное к ней и так прилагается. Может, потому и совершила такой грех. Стоит ли соблюдать правила, если твоя цель прекрасна и все от тебя в восторге?

А ведь если подумать: скольким своим друзьям она испортила жизнь? Они всегда ревновали ее друг к другу – и видят боги, у них были на то основания. Никто из них не женился: ныряли в любовные приключения, но обязательствами себя не связывали. Будто надеялись, что когда-нибудь она все же уйдет из жриц и сделает свой выбор.

И вот теперь ее красота уходит. Власть уходит. Сияние гаснет. С чем же она остается?

Со своим непростительным грехом. Врагами. И раздумьями: нужна ли она еще кому-нибудь? Кто из близких ее предает?

…Верховная жрица вышла из повозки и вместо того, чтобы сразу идти к усыпальнице, свернула на тропку, которая вела к храму Гермааса – главного хитреца среди богов, покровителя торговли и плутов.

Климена этого бога недолюбливала. Как большинство торговцев, он был жаден и своенравен. Ему единственному надо было что-то дать, даже чтобы просто попасть «на прием». Перед входом в храм высилась груда камней, принесенных просителями.

Но вдруг он поможет придумать ловушку для предателя?

Климена достала кусочек яшмы. И еще сердолик. Зажгла благовония. Прошептала молитву. Все сделала, как положено. Но никакая хитрость в голову не пришла.

Боги вообще не любят выполнять личные просьбы жрицы. Так уж у них заведено.

Климена вышла из душного зала, посмотрела на рабочих, спешащих к главному храму. И подумала, что Миносу Третьему не везет даже в смерти. Он прожил неинтересную, вялую жизнь. А теперь у него будут такие же неинтересные, скомканно-быстрые похороны. Все ждут только начало Игр.

…Она уже садилась в повозку, как ей показалось – мальчишка, который прошмыгнул мимо, как-то странно на нее посмотрел. Климена вздрогнула. И сама над собой посмеялась. Не хватало еще бояться детей!

В этот момент в голове у нее словно что-то щелкнуло: она вдруг поняла, как найти того, кто ей вредит. Может, и зря она ругала бога обмана.

Мальчик Анубис

Анубис проводил повозку жрицы презрительным взглядом. Уставился на рабочих: когда наконец уйдут? Они уже поставили тяжеленный, весь в страшных рисунках саркофаг на помост. Девчонки навертели вокруг колонн косицы из цветов – казалось, по столбам ползут толстые змеи.

Наконец все вышли из пещеры в синюю темноту, из которой слышалось мычание застоявшихся быков и окрики возчиков.

А один человек остался. Стражник. Только его не хватало! Что тут охранять? Все украшения принесут завтра.

Но рослый здоровяк с кинжалом на поясе достал из котомки одеяло из овечьей шерсти, бросил его на край помоста. Сел, укрыв ноги подолом. Он явно собрался здесь ночевать.

Затаившийся в дальней нише Анубис понял, что по плану действовать опять не получится. Что-то не так шло с этим заказом. Сначала чашу с отравой выпил другой. Потом какая-то дурочка упала на него из повозки.

Теперь план хозяин оставил такой. Во время церемонии похорон важные гости стоят около саркофага – каждый всегда на своем месте. Так здесь заведено. Вот на одно из таких мест, указанных хозяином, с потолка должен упасть камень. И убить кого следует.

Кого именно следует, Анубиса не занимало. Занимало другое – заказчик велел сделать все тихо. А как тут сделаешь, если стражник и не думает уходить?

В конце концов Анубис рассудил так. Что самое тихое? Покойник.

Превращать людей в покойников – самая привычная его работа. И самая приятная, особенно если покойники – кефтиу. Были у него с жителями Крита свои счеты.

Собрался уже прирезать здоровяка своим ножом. Но увидел возле саркофага топор с двумя лезвиями – местный символ. Так выйдет забавнее.

Анубис подкрался к доставшему из мешка лепешку стражнику. Схватил за волосы, дернул назад и ударил в горло топором. Удачно получилось: вся кровь впиталась в овечье одеяло. Даже убирать не придется, только чуть камень затереть.

Анубис затащил тело в нишу: боги обидели его ростом, но не силой. Как вдруг услышал у входа чьи-то шаги. Затаился.

Высокий юноша, прикрывая что-то накинутым на плечи плащом-хламисом, заскочил в пещеру.

Анубис уже было решил, что придется сделать тихим еще одного: от помоста к нише все же тянулся неровный кровяной след. Но пришедший ничего не заметил. Забежал в угол зала: Анубису не было видно, что он там делает. А через минуту выскочил из пещеры так же быстро, как вошел.

«Странные тут дела творятся», – подумал Анубис. И решил пошутить.

Посадил покойника в угол ниши, прислонив к стене. Голову ему опустил, но топор не вынул.

Часа два провозился, расшатывая на потолке камень. А конец веревки от штыря, на котором тот теперь держался, просунул в руку мертвецу. Дернет-то за нее он сам. Но когда эти дураки опомнятся и сюда кинутся, то увидят, что камешек им на головы скинул мертвяк с жертвенным топором в горле.

Вот будет потеха!

О том, как убежать от стражников, Анубис даже не задумывался.

Любопытный мальчишка – что может быть безобиднее…