Ожерелье казненной королевы

За это время слуга успел собрать множество слухов, которые уже распространились по Лондону и которыми он не преминул поделиться с щедрым господином.

Во-первых – выяснилось, что покойная герцогиня – близкая подруга французской королевы Марии-Антуанетты, и в Лондон она прибыла с секретным поручением королевы. Во-вторых, что вместе с ней в Англию приплыл ее возлюбленный, некий молодой французский дворянин, что в Лондоне этот дворянин пустился в загул и проиграл в карты огромную сумму денег. И когда несчастная герцогиня услышала стук в свою дверь, она вообразила, что к ней явились кредиторы любовника, известные своей жестокостью братья Браун. Герцогиня так испугалась, что выбросилась из окна…

– Все это очень увлекательно, – прервал Калиостро разговорчивого слугу, – но меня сейчас интересует другое. Где слуги госпожи герцогини? Ведь не могла столь знатная особа обходиться без прислуги?

– Конечно, сэр, не могла, – с достоинством ответил слуга и добавил, понизив голос: – Мне и то показалось, что для такой знатной леди странно путешествовать всего с одной служанкой. Но что правда, то правда – при ней была всего одна горничная.

– И где же она сейчас?

– Ума не приложу, сэр! Должно быть, ее светлость куда-то послала девушку, только я ее с утра не видел.

– А как выглядела эта служанка? Такая рослая, крупная особа с черными волосами и красным лицом?

– Ну что вы, сэр! – Слуга усмехнулся, глаза его заблестели. – Премиленькая девица, с белокурыми волосами и хорошеньким личиком, примерно такого же роста, как ее светлость…

– Вот оно что… – протянул Калиостро.

Он понял, что Жанна де Ламотт снова умудрилась обвести его вокруг пальца.

На этом месте я заснула, и приснился мне удивительно яркий и красивый сон.

Бал во дворце, огромный зал с зеркальными стенами освещали тысячи свечей в позолоченных люстрах, звучала старинная музыка, танцевали сотни людей – дамы в пышных платьях, кавалеры в расшитых золотом камзолах. Меня пригласил на очередной танец высокий мужчина в лиловом с серебром камзоле, он вел меня уверенно и грациозно, я кружилась в танце, чувствуя себя на седьмом небе, но вдруг нашу пару разбили, меня подхватил пожилой мужчина в черном, с темными глазами. Склонившись надо мной, он спросил глубоким, властным голосом:

– Жанна, где ожерелье? Ты должна сказать мне, где оно спрятано! От этого зависит твоя жизнь!

Я не знала, что ему ответить, но тут, к счастью, высоко под потолком зазвенел колокол, и танцующие пары остановились, глядя в сторону распахнувшихся дверей.

– Королева! – проговорил мой партнер, и тут же по залу понеслось: «Королева! Королева! Королева!»

Колокол снова зазвонил – и я проснулась.

На тумбочке рядом с моей кроватью звонил телефон.

Я сняла трубку и услышала голос того человека, который накануне привел меня в эту квартиру:

– Жанна, вы уже встали?

– Да… – соврала я, ища глазами часы.

Было уже десять утра. Надо же, как я разоспалась на новом месте!

– Очень хорошо. Собирайтесь, я заеду за вами через полчаса, мы поедем в больницу к Федору.

Я вскочила как ошпаренная, в рекордный срок приняла душ, кое-как оделась и через полчаса ждала у дверей.

Он явился точно, как по расписанию.

Машина ждала нас внизу, и ровно в одиннадцать мы подъехали к больнице.

Больница была небольшая и очень приличная: новое здание, никакой суеты в приемном покое, всюду чисто и светло, деловито снуют врачи и медсестры в новенькой униформе.