Ожерелье королевы

Де Крон принял графа как человек, который ощущает свою значительность, но который не желает быть невежливым по отношению к кому бы то ни было, даже и по отношению к феномену.

Калиостро следил за собой. Он только хотел остаться большим вельможей – это была его единственная слабость.

– Граф, – обратился к нему лейтенант полиции. – Вы просили у меня аудиенции. Я для этого приехал из Версаля.

– Я полагал, что для вас будет небесполезно расспросить меня о том, что происходит.

– Расспросить вас? – произнес представитель власти, разыгрывая удивление. – Но о чем и в качестве кого?

– Вас очень беспокоят графиня де ла Мотт и исчезновение ожерелья, – откровенно сказал Калиостро.

– Быть может, вы нашли его? – почти насмешливо осведомился де Крон.

– Нет, – спокойно ответил граф. – Но если я и не нашел его, то, по крайней мере, я знаю, что графиня де ла Мотт жила на улице Сен-Клод.

– Напротив вас, мне это тоже известно, – вставил представитель власти.

– В таком случае вам известно и то, что делала графиня Де ла Мотт… Не будем больше об этом говорить.

– Нет, напротив, поговорим об этом, – с равнодушным видом сказал де Крон.

– Тут вся соль была в том, что это касается малютки Оливы, – сказал Калиостро, – но так как вам все известно о графине де ла Мотт, мне больше нечего сообщить вам.

При имени Оливы де Крон вздрогнул.

– Что вы сказали об Оливе? – спросил он. – Кто она такая, эта Олива?

– Вы не знаете? Ах, это настоящая достопримечательность! Меня удивляет, что мне нужно сообщать вам о ней. Представьте себе девушку, очень хорошенькую.., с фигурой.., с голубыми глазами, с идеальным овалом лица. Это тип красоты, который слегка напоминает тип красоты ее величества королевы.

– Ах вот как! – сказал де Крон. – И что же?

– А то, что жила эта девушка плохо. Она терпела чуть ли не нищету вместе с неким негодяем, ее любовником, который обкрадывал ее и бил. Он – один из тех, кто составляет обыкновенную вашу добычу, сударь, это проходимец, которого вы, должно быть, не знаете…

– Быть может, это некий Босир? – спросил представитель власти, в восторге от того, что может обнаружить полнейшую свою осведомленность.

– Ах, так вы его знаете! Поразительно! – с восхищением сказал Калиостро. – Превосходно, сударь! Вы еще более великий кудесник, чем я. Так вот, в один прекрасный день, когда Босир обокрал и избил эту девушку сильнее, чем обычно, она прибежала ко мне и попросила у меня убежища и защиты. Я человек добрый, я дал ей какой-то уголок в павильоне одного из моих особняков…

– У вас!.. – произнес де Крон. – Так вот почему мои агенты столько времени искали ее, пока наконец нашли!

– Как искали? – спросил Калиостро. – Эту малютку искали? Стало быть, она натворила что-то такое, чего я не знаю?

– Нет, нет, граф, продолжайте, заклинаю вас!

– Ах, Боже мой! Да я уже кончил! Я поместил ее у себя, вот и все.

– Ну нет! Нет, граф, это не все – ведь вы как будто только что связали имя Оливы с именем графини де ла Мотт.

– Ах, это потому, что они соседки! – отвечал Калиостро.

– Нет, граф, дело не в этом… А кстати, зря вы сразу не сказали, что графиня де ла Мотт и мадмуазель Олива были соседками.

– Да, но это связано с таким обстоятельством, о котором вам сообщать не стоит. Нельзя же, чтобы досужий рантье рассказывал о подобной чепухе первому представителю власти в королевстве!

– Вы заинтересовали меня, граф, и притом больше, чем вы думаете: ведь эту самую Оливу, которую, как вы сказали, вы поселили у себя, я разыскал в провинции!

– Вы ее разыскали?!.

– Вместе с де Босиром…

– Ах, вот оно что! Я так и предполагал! – воскликнул Калиостро. – Значит, она была с Босиром? Что ж, превосходно! Превосходно! Да будет восстановлено доброе имя графини де ла Мотт!

– Как? Что вы хотите этим сказать? – быстро спросил де Крон.

– Я хочу сказать, что, на мгновение заподозрив графиню де ла Мотт, я целиком и полностью восстанавливаю ее доброе имя.

– Вы ее заподозрили? Но в чем же?

– Да будет вам известно, что в тот момент, когда у меня появилась надежда исправить эту Оливу, снова вывести ее на дорогу честности и труда, – я забочусь о нравственности, сударь, – в этот самый момент ее у меня похитили.

– Странно!

– Не правда ли?.. И я чуть было не погубил себя, утверждая, что это – графиня де ла Мотт. Чего стоит людская молва!

Господин де Крон подошел к Калиостро вплотную.

– Послушайте, – сказал он, – пожалуйста, выражайтесь определеннее.

– Ах, сударь, теперь, когда вы разыскали Оливу и Босира, ничто не заставит меня плохо думать ни о графине де ла Мотт, ни о ее постоянных заботах, ни о ее знаках, ни о ее переписке.

– А у вас есть доказательства, что графиня де ла Мотт переписывалась с Оливой?

– Сотни доказательств!

– Каких же?

– Записки графини де ла Мотт, которые она посылала Оливе с помощью арбалета, который наверняка найдут у нее в квартире. Некоторые из этих записок, обернутые вокруг кусочка свинца, не достигли цели. Они попадали на улицу, так что мои люди и я подобрали несколько штук.

– Вы, конечно, предоставите их правосудию?