Ожерелье королевы

– Мой муж в гарнизоне Бар-сюр-Об, он служит в жандармерии и так же, как и я, ожидает лучших времен.

– Но вы ведь ходатайствовали при дворе?

– Разумеется!

– Имя Валуа, подтвержденное документально, должно было вызвать симпатии?

– Я не знаю, сударыня, какие чувства могло вызвать мое имя, ибо ни на одно из моих прошений я не получила ответа.

– Но вы видели министров, короля, королеву?

– Я не видела никого. Все мои попытки были тщетны, – отвечала г-жа де ла Мотт.

– Но не можете же вы просить милостыню!

– Нет, я отвыкла от этого. Но…

– Но что?

– Но я могу умереть с голоду, как умер мой отец.

– У вас нет детей?

– Нет, сударыня.

– А можете ли вы, – я весьма сожалею, что вынуждена настаивать на этом, – предъявить документальные доказательства вашего происхождения?

Жанна встала, порылась в ящике стола, вытащила оттуда бумаги и протянула их даме.

Но так как Жанна решила воспользоваться удобным случаем, когда эта дама, желая изучить документы, подойдет к свету и откроет лицо, она, предвосхитив это, заботливо подкрутила фитиль лампы, чтобы усилить освещение.

Дама из благотворительного общества, словно свет резал ей глаза, повернулась спиной к лампе, а тем самым и к г-же де ла Мотт.

Она внимательно прочитала и сверила документы один за другим.

– Вы правы, – сказала дама из благотворительного общества, – все бумаги в образцовом порядке, и я советую вам непременно представить их кому следует.

– А как по-вашему, сударыня, что я могу получить?

– Ну, вы вне всякого сомнения получите пенсион, а господин де ла Мотт – продвижение по службе, если только этот дворянин достоин того сам по себе.

– Мой муж – образец чести, сударыня, и он никогда не пренебрегал своими обязанностями на военной службе.

– Этого достаточно, сударыня, – сказала дама из благотворительного общества, опуская капюшон на лицо.

Госпожа де ла Мотт с тревогой следила за каждым ее движением.

Она увидела, как та, порывшись в карманах, вытащила оттуда небольшой сверток в один дюйм диаметром и в три-четыре дюйма длиной.

Дама из благотворительного общества положила этот сверток на шифоньерку.

– Бюро благотворительного общества уполномочило меня, сударыня, предложить вам эту небольшую помощь в ожидании большей, – сказала она.

Госпожа де ла Мотт бросила на сверток быстрый взгляд.

Посетительницы поднялись с мест и направились к двери.

– До свидания, до свидания, графиня! – вскричали обе незнакомки, устремляясь к выходу.

– Где могу я иметь честь поблагодарить вас, сударыни? – спросила Жанна де Валуа.

– Мы дадим вам знать об этом, – сказала старшая дама, спускаясь так быстро, как только могла.

Шум их шагов затерялся в глубине нижних этажей.

Госпожа де Валуа вернулась к себе, сгорая от нетерпения узнать, что в свертке. Но, проходя первую комнату, она споткнулась о какой-то предмет, который скатился с циновки, служившей для законопачивания щели между дверью и полом.

Графиня де ла Мотт наклонилась, подняла этот предмет и подбежала к лампе.

Это была круглая, плоская, инкрустированная золотом коробочка.

В коробочке лежало несколько душистых шоколадных пастилок, но хотя она была совсем плоская, было заметно, что у коробочки двойное дно, и графиня некоторое время пыталась найти потайную пружинку.

В конце концов она нашла эту пружинку и нажала ее.

Тотчас же взгляду ее представился портрет строгой женщины, поражавшей своей мужественной красотой и величественной властностью.

Немецкая прическа и великолепная цепь, похожая на орденскую, придавали лицу на портрете что-то на редкость необычное.

На дне коробочки помещался шифр, состоящий из букв «М» и «Т», переплетенных внутри лаврового венка.

Благодаря сходству портрета со старшей дамой, своей благодетельницей, г-жа де ла Мотт предположила, что это ее мать или бабушка, и, нужно отдать ей справедливость, первым ее порывом было выбежать на лестницу и окликнуть этих дам.

Но дверь была уже закрыта.

Она бросилась к окну, чтобы позвать их – но было уже слишком поздно.

Единственно, что она увидела в конце улицы Сен-Клод, выходящей на улицу Сен-Луи, был мчащийся кабриолет.

Потеряв надежду позвать дам-патронесс, графиня снова принялась разглядывать коробочку, обещая себе отослать ее в Версаль; затем схватила сверток, оставленный ими на шифоньерке.

– Луидоры!

Двойные луидоры! – вскричала графиня. – Пятьдесят двойных луидоров! Две тысячи четыреста ливров!

Алчная радость отразилась в ее глазах в то время, как Клотильда, вне себя от изумления, стояла, сложив руки и разиня рот.

– Сто луидоров! – повторила г-жа де ла Мотт. – Значит, эти дамы так богаты? О, я найду их!

Глава 4. БЕЛУС

Госпожа де ла Мотт не ошиблась, полагая, что кабриолет, только что скрывшийся из виду, уносил дам-патронесс.

Этот кабриолет, запряженный великолепным гнедым ирландским конем с коротким хвостом, с мясистым крупом, доставил на улицу Сен-Клод тот самый слуга, который, как мы видели, правил санками и которого дама-патронесса называла Вебером.

– Кута етет сутарыня? – спросил он, когда появились дамы.

– В Версаль.

– Сначит, по пулифарам?