Ожерелье королевы

– С одним дворянином, который… Но, Боже мой! Сейчас это совершенно бесполезно… Оба противника в настоящее время находятся в добром согласии, коль скоро они только что разговаривали друг с другом в присутствии вашего величества.

– Это господин де Таверне! – воскликнула королева с молнией ярости в глазах.

– Это мой брат! – прошептала Андре, упрекнувшая себя в том, что она была столь эгоистична, что ничего не поняла.

Мария-Антуанетта всплеснула руками, что было у нее признаком самого пылкого гнева.

– Спасибо, господин де Крон, – , – обратилась она к представителю власти, – вы меня убедили. В голове у меня немного помутилось от всех этих сообщений и предположений. Да, полиция весьма искусна, но я прошу вас подумать об этом сходстве, о котором я вам говорила. Хорошо, сударь? Итак, прощайте?

Вошла г-жа де Мизери.

– Ваше величество назначили это время господам Бемеру и Босанжу? – обратилась она к королеве.

– Ах, верно, верно, милая Мизери! Пусть они войдут, А вы пока останьтесь, госпожа де ла Мотт, я хочу, чтобы король заключил с вами полный мир.

Глава 17. ИСКУСИТЕЛЬНИЦА

Бемер и Босанж в парадных костюмах явились на аудиенцию к государыне. Кланялись они до тех пор, пока не подошли к креслу Марии-Антуанетты.

– Ювелиры приходят сюда только затем, чтобы поговорить о драгоценностях, – неожиданно заговорила она. – Вы пришли не вовремя, господа.

Слово взял Бемер: оратором компании был он.

– Вы совершенно правы, ваше величество, но мы пришли сюда, чтобы исполнить свой долг, и это придало нам смелости. Речь снова пойдет о великолепном брильянтовом ожерелье, которое вы, ваше величество, не соблаговолили принять.

– Ах да, верно! – со смехом воскликнула королева.

– Вот какого рода долг, который мы пришли выполнить: ожерелье продано.

– Кому же? – спросила королева.

– Португальскому послу, – произнес Бемер, понижая голос словно для того, чтобы уберечь, по крайней мере, этот секрет от слуха графини де ла Мотт.

– Португальскому послу? – переспросила королева. – Но его здесь нет, Бемер!

– Посланник прибыл, сударыня.

– Кто же это?

– Господин де Соуза.

Королева помолчала. Она покачала головой, потом произнесла как женщина, покорившаяся своей участи:

– Что ж, тем лучше для ее величества королевы Португальской: брильянты великолепны! Не будем больше говорить об этом. Вы видели эти брильянты, графиня? – спросила королева, бросив взгляд в сторону Жанны.

– Нет, ваше величество.

– Чудесные брильянты!.. Досадно, что эти господа не принесли их с собой – Вот они, – поспешно проговорил Босанж и достал со дна своей шляпы, которую держал под мышкой, маленькую плоскую коробочку, заключавшую в себе украшение.

– Смотрите, смотрите, графиня: ведь вы женщина, и это вас развлечет, – сказала королева. Жанна вскрикнула от восхищения.

– Миллион шестьсот тысяч ливров, который уместился бы в ладони, – заметила королева.

Но в этом пренебрежении Жанна углядела нечто другое, нежели пренебрежение, ибо она не теряла надежды переубедить королеву.

– Господин ювелир был прав, – после длительного осмотра произнесла она. – На свете есть только одна королева, достойная носить это ожерелье; это вы, ваше величество.

– Не будем больше говорить об этом, – сказала Мария-Антуанетта, бросая последний взгляд на футляр. Жанна вздохнула, чтобы помочь вздохнуть королеве.

– А-а, вы вздыхаете, графиня? Но если бы вы были на моем месте, вы поступили бы так же, как я.

– Не знаю, – пробормотала Жанна и, выхватив из футляра королевское ожерелье, так искусно, так ловко застегнула его на атласной шее Марии-Антуанетты, что в мгновение ока она была залита сверкающим блеском алмазов.

– Ваше величество, вы божественны в этом ожерелье! – воскликнула Жанна.

Мария-Антуанетта быстро подошла к зеркалу; она была ослеплена.

Королева забылась до такой степени, что залюбовалась собой. Потом ее охватил испуг, и она хотела сорвать ожерелье со своей шеи.

– Возьмите! Возьмите его! – крикнула королева. – В футляр брильянты! Скорей, скорей!

Бемер и Босанж потратили добрых четверть часа, убирая и запирая ожерелье; королева больше не шевельнулась.

Они удалились.

Жанна видела, что нога Марии-Антуанетты постукивала по бархатной подушке.

«Она страдает», – подумала графиня.

Королева неожиданно встала, прошлась по комнате и остановилась перед Жанной, взгляд которой ее завораживал.

– Графиня! – отрывисто произнесла она. – Король, как видно, не придет. Наша маленькая просьба откладывается до ближайшей аудиенции.

Графиня исчезла.

Глава 18. ДВА ЧЕСТОЛЮБИЯ, КОТОРЫЕ ХОТЯТ СОЙТИ ЗА ДВЕ ЛЮБВИ

Жанна была женщиной и не будучи королевой.

Ее Версаль – это ее дом и ее лакеи; здесь она была такой же королевой, как Мария-Антуанетта, и возникавшие у нее желания, если только она умела их ограничить по мере необходимости, в пределах здравого смысла, исполнялись так же хорошо и так же быстро, как если бы она держала в руках скипетр.

С сияющим лицом и с улыбкой на губах Жанна возвратилась домой. Было еще рано Она написала несколько строчек.

Не прошло и пяти минут, как в дверь постучались.