Ожерелье королевы

Мария-Антуанетта задумалась, и ее благородное лицо позволяло видеть без единого облачка все, что происходило у нее в душе.

— Господин де Роан вел себя великодушно, — сказала она, — это благородный поступок и деликатная самоотверженность.

Графиня де ла Мотт жадно впитывала в себя ее слова.

— Поблагодарите же господина де Роана, — продолжала королева.

— Непременно, сударыня!

— Вы прибавите, что господин де Роан доказал мне свою дружбу, что от дружбы я принимаю все и что долг платежом красен. Таким образом, я принимаю не дар господина де Роана…

— Но что же в таком случае?

— Его аванс… Господин де Роан пожелал выдать деньги авансом или в кредит, чтобы доставить мне удовольствие. Я возвращу ему долг. Бемер, я думаю, просил заплатить наличными?

— Двести пятьдесят тысяч ливров.

— Это деньги за три месяца из того пенсиона, который назначил мне король. Сегодня утром мне прислали их авансом, я знаю, но, так или иначе, прислали. Откройте, пожалуйста, вон тот ящик. Видите там бумажник?

— Вот он, ваше величество.

— В нем двести пятьдесят тысяч ливров. Пересчитайте! Жанна пересчитала.

— Отдайте их кардиналу. Поблагодарите его. Скажите ему, что я устрою так, чтобы ежемесячно выплачивать ему таким же способом. Проценты будут установлены. Таким образом я получу ожерелье, которое мне так понравилось, и если мне придется ограничить свои расходы, я, по крайней мере, не ограничу расходы короля.

Минуту она собиралась с мыслями.

— И тем самым я выигрываю, — продолжала она, — узнав, что у меня есть деликатный друг, который оказал мне услугу…

Она снова остановилась.

— и... подруга, которая меня разгадала, — закончила она, протягивая Жанне руку, к которой та устремилась.

Так как она хотела выйти, королева, снова поколебавшись, сказала совсем тихо, словно боялась произнести эти слова:

— Графиня! Уведомите господина де Роана, что он будет в Версале желанным гостем и что я хочу поблагодарить его.

Жанна выскочила из покоев королевы даже не хмельная, а безумная от радости и удовлетворенной гордости.

Она сжимала купюры так, как сжимает ястреб похищенную добычу.

Глава 26. БУМАЖНИК КОРОЛЕВЫ

Кардинал еще не вышел из дому, когда графиня де ла Мотт появилась в самом центре его особняка и его окружения.

Она объявила о своем прибытии более церемонно, чем сделала это у королевы.

— Вы из Версаля? — спросил он.

— Да, ваше высокопреосвященство.

— Ах, графиня, вы говорите это с таким видом…

— Вы хотели, чтобы я увидела королеву?

— Да.

— Я ее видела. Вы хотели, чтобы она позволила мне заговорить о вас, она, которая неоднократно обнаруживала свою к вам неприязнь и неудовольствие при одном вашем имени?

— Вернее, вы были так добры, что заговорили с ней обо мне?

— Это требует объяснений.

— Не говорите мне больше ни слова, графиня, — я вижу какое отвращение питает ко мне ее величество…

— Да нет, не такое уж отвращение!!! Я осмелилась заговорить об ожерелье.

— Вы сказали ей, что я преподнесу ей эти брильянты?

— Она отказалась наотрез…

— Я погиб!

— Отказалась принять их в подарок — это да, но ссуду…

— Ссуду… Вы так тонко повернули это предложение?

— Так тонко, что она его приняла.

— Я, я предоставляю ссуду королеве!.. Графиня, может ли это быть?

— Это больше, чем если бы вы их просто подарили.

— В тысячу раз!

— Я так и думала. Тем не менее ее величество это принимает.

Кардинал поднялся, потом снова сел. Потом опять встал, подошел к Жанне и взял ее за руку.

— Не обманывайте меня, — сказал он. — Подумайте, что одно ваше слово может сделать меня последним из людей.

— Страстями не играют, ваше высокопреосвященство; подавно не играют с тем, что может стать смешным; люди же вашего ранга и ваших достоинств не могут стать смешными.

— Это верно! Но тогда то, что вы мне сказали..

— ..абсолютная истина.

— И у меня с королевой общая тайна?

— Да, тайна... пагубная тайна.

Кардинал снова подбежал к Жанне и нежно сжал ей руку.

— Королева приказала мне передать вам, что она будет рада видеть вас в Версале.

Неосторожная Жанна едва успела выговорить эту фразу, как кардинал побледнел, словно юноша при первом поцелуе.

Неуверенной, как у пьяного, походкой он добрел до кресла, стоявшего поблизости от него.

«Ах вот оно что! — подумала Жанна. — Да это куда серьезнее, чем я думала! Я мечтала о герцогстве, о пэрстве, о ста тысячах ливров ренты, а получу княжество и полмиллиона ренты, ибо де Роан томим не честолюбием и не алчностью — он томим любовью!»

Де Роан скоро оправился. Радость — не из тех болезней, которые протекают долго, а так как это был человек сильный духом, он счел приличным заговорить с Жанной о делах, чтобы заставить ее забыть, что сейчас он говорил о любви.

Она ему не мешала.

— Друг мой, — сказал он, сжимая графиню в объятиях, — как же хочет поступить королева с этой ссудой, которую вы ей предложили?