Ожерелье королевы

У этой самой двери он увидел г-жу де Мизери, которую королева послала справиться о здоровье раненого. И он прекрасно сделал, заставив фрейлину Марии-Антуанетты бежать бегом, чтобы явиться вместе с ним.

Глава 28. ЛИХОРАДОЧНЫЙ БРЕД

Королева ждала рассказа г-жи де Мизери; доктора она не ждала.

Он вошел с присущей ему непринужденностью.

— Ваше величество, — громко сказал он. — Больной, в котором принимают участие король и ваше величество, чувствует себя настолько хорошо, насколько это возможно при лихорадке.

— Бедный мальчик! А лихорадка сильная?

— Страшная.

— Знаете, дорогой Луи, вы меня пугаете. Вы всегда так хорошо умеете успокоить, и я просто не знаю, что с вами сегодня!

— Я жду ваших вопросов. Рассказываю я неважно, но когда мне задают вопросы, я отвечаю как по книге.

— Хорошо! Я спрашиваю вас, как протекает лихорадка у господина де Шарни.

— Как только начинается приступ, у господина де Шарни начинается бред.

— Ох! — воскликнула королева, сжимая руки.

— А когда он бредит — несчастный молодой человек! — подходя к королеве, продолжал Луи, — он говорит об уйме разных вещей, чересчур деликатных, чтобы их услышали королевские стражники или еще кто-нибудь.

— Быть может, у него болезненное возбуждение мысли?

— Вот именно, возбуждение.

Королева придала лицу соответствующее выражение и обрела то изумительное хладнокровие, которое сопровождает все действия государей, привыкших к уважению Других и к почитанию самих себя, — свойство, необходимое великим мира сего, чтобы управлять и не выдавать себя.

— Господин де Шарни был мне рекомендован, — сказала она. — Скажите мне правду: я должна и хочу знать правду.

— Но я не могу сказать вам правду, — отвечал Луи, — и если вы, ваше величество, так стремитесь узнать ее, я не вижу другого способа, как только послушать его вам самой, ваше величество.

— Вручаю себя моему дорогому доктору, — ответила королева.

Взяв Луи под руку, она выскользнула из апартаментов, вся трепеща от любопытства.

Доктор запер первую дверь, подошел ко второй и приложил к ней ухо — Подождите, сейчас я открою эту дверь.

— Но я не хочу входить к нему! — отшатнувшись, воскликнула королева.

— Я вам этого и не предлагаю, — возразил доктор. — Я говорю, чтобы вы вошли только в первую комнату и оттуда, не опасаясь ни того, что он вас увидит, ни того, что вы его увидите, вы услышите все, что будет сказано в комнате больного.

И он один подошел к Шарни.

Шарни рассказывал самому себе о своем путешествии в фиакре в Версаль вместе с дамой-немкой, которую он повстречал в Париже.

— Немка! Немка! — то и дело повторял он.

— Да, немка, версальская дорога, — сказал доктор, — это мы уже знаем.

— Французская королева! — внезапно вскричал Шарни.

— Эге! — произнес Луи, глядя в ту комнату, где была королева. — Этого еще недоставало! Что вы на это скажете, ваше величество?

— Это ужасно, — бормотал Шарни, — ужасно полюбить ангела, полюбить женщину, полюбить безумно, отдать за нее жизнь — и, подойдя поближе, увидеть перед собой только королеву в золоте и бархате, увидеть металл и ткань, а не сердце!

— Ого! — с принужденным смехом произнес доктор.

— А дети? — с мучительной болью внезапно вскричал Шарни. — Не бросит же она детей!

И он испустил страшный крик.

Луи оставил больного и подошел к королеве.

Он увидел, что она стоит, холодная и дрожащая; он взял ее за руку.

Шарни приподнялся и стиснул руки; он устремил свои большие, изумленные глаза в смутную, химерическую бесконечность, — Мария, — трепещущим, нежным голосом произнес он, — Мария, я чувствую, что вы меня любите!

— С меня довольно! — прошептала королева.

Глава 29. ГЛАВА, КОТОРАЯ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ, ЧТО ВСКРЫТЬ СЕРДЦЕ ГОРАЗДО ТРУДНЕЕ, ЧЕМ ВСКРЫТЬ ВЕНУ

Доктор некоторое время стоял в раздумье, глядя вслед удалявшейся королеве.

Потом он покачал головой.

— В этом дворце, — пробормотал он, — существуют тайные болезни, которые находятся вне компетенции науки. Против одних тайн я вооружаюсь ланцетом и вскрываю вену, дабы исцелить тело; против других я вооружаюсь укором. Сумею ли я исцелить сердце?

Внезапно он вздрогнул и, встав вполоборота, насторожил одновременно и слух, и зрение.

— Посмотрим, кто там еще? — пробормотал он.

— Я, доктор, Андре де Таверне.

— Ах, Господи! Что случилось? — воскликнул доктор. — Ей стало плохо?

— «Ей»? — воскликнула Андре. — «Ей»? Кому это — «ей»? Доктор почувствовал, что совершил оплошность.

— Простите, но я только что видел, как прошла какая-то женщина. Может, это вы и были?

— Ах да, — сказала Андре, — сюда еще до меня приходила одна женщина.

— Госпожа де Мизери?

— Так она и впрямь приходила сюда?

— Какого черта? Я же сказал вам, что это была Другая… Но поговорим о том, зачем пришли вы. Скорее, скорее, дитя мое: вы же знаете, что меня ждет королева!

— Что ж, доктор, — со вздохом сказала Андре, — по-моему, мы как раз об этом и говорим.

— Как? О господине де Шарни?