Ожерелье королевы

Поскольку королева взывала в своем письме к их осторожности, они ждали, когда доставят пятьсот тысяч ливров. Даже для таких богатых коммерсантов получение пятисот тысяч ливров – дело нешуточное, а посему компаньоны заготовили расписку, исполненную самым красивым почерком, каким только пишутся деловые бумаги.

Но расписка оказалась ни к чему: никто не приехал, чтобы получить ее в обмен на пятьсот тысяч ливров.

Ювелиры провели скверную ночь в ожидании гонца, которого почти не надеялись увидеть. Впрочем, кто знает, что у королевы на уме? Ведь ей приходится держать все дело в тайне, а потому ее посланец может прибыть и после полуночи.

Рассвет следующего дня развеял упования Бемера и Босанжа. Набравшись решимости, Босанж устремился в Версаль вместе с компаньоном, который притаился в глубине кареты.

Бемер попросил, чтобы его допустили к королеве. Ему ответили, что это невозможно, если у него нет письменного приглашения.

Он удивился, встревожился, стал настаивать. Он знал, с кем имеет дело, и, не скупясь раздавал в передних направо и налево камешки подешевле, а потому не остался без помощи: его отвели туда, где должна была проходить королева во время прогулки по Трианону.

Мария Антуанетта, еще охваченная трепетом после свидания с Шарни, ставшего не любовником ее, но возлюбленным, шла к дворцу, предаваясь безмятежным мыслям и сердечному веселью, как вдруг перед ней явилась сокрушенная и почтительная физиономия Бемера.

Она улыбнулась ему, и он, истолковав эту улыбку в самом благоприятном для себя смысле, отважился просить королеву о краткой аудиенции; Мария Антуанетта согласилась принять его в два часа, то есть после обеда. Он поспешил поделиться этой изумительной новостью с Босанжем, который ждал в карете, потому что у него был флюс и он не смел показаться на глаза королеве в столь безобразном виде.

– Нет никакого сомнения, – решили компаньоны, толкуя каждый жест, каждое слово Марии Антуанетты, – нет никакого сомнения, что в ящике у королевы приготовлена сумма, которую она не смогла вчера нам передать; она назначила аудиенцию на два часа, потому что в это время будет одна.

И ювелиры, подобно персонажам известной басни, принялись ломать голову над тем, как им заплатят, купюрами, золотом или серебром.

Ровно в два часа Бемер был на месте; его ввели в будуар ее величества.

– Что там у вас еще, Бемер? – начала королева, едва завидев его на пороге. – Снова хотите потолковать со мною о драгоценностях? Знаете ли, не везет вам со мной!

Бемер решил, что в покоях есть посторонние и королева боится, что их разговор будет подслушан. Поэтому он с понимающим видом огляделся по сторонам и отвечал:

– Да, ваше величество.

– Что такое? – удивилась королева. – Вы хотите сказать мне что-нибудь по секрету?

Он смолчал, в глубине души возмущаясь таким притворством.

– Знаю я ваши секреты: хотите продать мне какую-нибудь драгоценность, – продолжала королева, – какую-нибудь несравненную вещицу? Ах, да не пугайтесь, здесь никого нет, и никто нас не слышит.

– Тогда… – пробормотал Бемер.

– Ну, ну?

– Тогда я могу сказать вашему величеству…

– Да говорите же, дорогой Бемер!

Ювелир с любезной улыбкой подошел ближе.

– Я могу сказать вашему величеству, что вчера королева изволила забыть о нас, – произнес он, обнажая пожелтевшие зубы в почтительной улыбке.

– Забыть? Что вы имеете в виду? – удивленно переспросила королева.

– Вчера… миновал срок…

– Срок? Какой срок?

– О, простите, ваше величество, что я позволяю себе… понимаю, это нескромно. Быть может, королева не подготовилась… Это было бы огромным несчастьем, но в конце концов…

– Послушайте, Бемер! – воскликнула королева. Я никак не возьму в толк, о чем вы говорите. Объясните все как следует, мой дорогой.

– Ваше величество, вы, видно, все забыли. Оно и понятно: у вас столько забот.

– Ну вот, опять! О чем я забыла?

– Вчера исполнился срок первой выплаты за ожерелье, – робко пояснил ювелир.

– Так, значит, вы продали ожерелье? – осведомилась королева.

– Да, разумеется, – отвечал ювелир, изумленно глядя на нее, – мне сдается, что продал.

– И покупатели не уплатили вам, мой бедный Бемер? Очень жаль. Им следовало поступить так, как поступила я: если они не в состоянии были купить ожерелье, надо было вернуть его вам, оставив задаток в вашу пользу.

– Как вы сказали? – пролепетал ювелир, у которого подкашивались ноги, словно у неосторожного путника, сраженного солнечным ударом. – Я не совсем понял, что ваше величество изволит говорить.

– Я говорю, мой бедный Бемер, что если десять покупателей вернут вам ожерелье на тех же условиях, что я, оставив вам отступного двести тысяч ливров, вы получите два миллиона и ожерелье останется при вас.

– Ваше величество, – обливаясь потом, вскричал Бемер, – вы утверждаете, что вернули мне ожерелье?

– Да, разумеется, – безмятежно отвечала королева. – Что вас удивляет?

– Как! – продолжал ювелир. – Вы отрицаете, ваше величество, что купили у меня ожерелье?