Ожерелье королевы

Для молодого человека после стольких томительных и горестных дней, проведенных в изгнании, это внезапное возвращение к великим радостям гордости и любви было слишком резким переходом.

В то время как при появлении королевы, сиявшей красотой, склонялись все головы и гремело, приветствуя ее, оружие, лишь один низенький старичок казался так сильно озабоченным, что забыл о правилах этикета. Он остался стоять, вытянув голову и устремив пристальный взгляд на королеву и Филиппа, вместо того чтобы опустить голову и потупить глаза.

Как только королева удалилась, старик нарушил стройные ряды придворных и вместе с остальными пустился бежать за ней со всей скоростью, на которую только были способны его маленькие, затянутые в белые лосины ножки семидесятилетнего человека.

IX НА ПРУДУ ШВЕЙЦАРЦЕВ

Всем известен продолговатый четырехугольный водоем, который летом кажется сине-зеленым и переливчатым, а зимой представляет ровную и белую ледяную поверхность; он и доныне носит название пруда Швейцарцев.

Аллея, усаженная липами, которые радостно протягивают к солнцу свои начинающие краснеть ветви, окаймляет оба берега пруда; по ней гуляет множество людей всех сословий и возрастов, пришедших полюбоваться катанием на санях и на конькобежцев.

Туалеты дам представляют смесь несколько стесняющей пышности прежнего двора и капризной свободы новой моды. Высокие прически, косынки, наброшенные на юные головки, шляпы, по большей части из материи, меховые накидки и широкие оборки шелковых платьев пестрят среди красных мужских костюмов, небесно-голубых рединготов, желтых ливрей и длинных белых сюртуков.

Лакеи в голубом и красном мелькают в толпе, точно васильки и полевые маки, колыхаемые ветром между колосьями или цветущим клевером.

Подчас из толпы раздается возглас восхищения. Это означает, что смелый конькобежец Сен-Жорж описал такой ровный круг, что даже математик, измерив его циркулем, не нашел бы в нем существенной неточности.

На берегах так много зрителей, что они согреваются от взаимного прикосновения; издали их толпа производит впечатление пестрого ковра, над которым висит облако пара от замерзшего дыхания. Сам пруд, который кажется ледяным зеркалом, представляет необыкновенно разнообразную и оживленную картину.

Вот три громадные собаки, запряженные по образцу русской тройки, мчат по льду сани.

Эти собаки, в попонах с гербами и с султанами из перьев на голове, напоминают фантастических животных бесовщины Калло или чародейства Гойи.

Их хозяин, г-н де Лозен, небрежно сидя в санях и утопая в тигровых шкурах, нагибается в сторону, чтобы свободно вдохнуть воздуха, а это довольно затруднительно, когда несешься по ветру.

Вот несколько скромного вида саней ищут уединения. Дама в маске, надетой явно из-за холода, садится в одни из таких саней, между тем как красивый конькобежец в бархатном плаще с золотыми петлицами наклоняется всем корпусом к спинке саней, чтобы ускорить их движение.

Замаскированная дама и конькобежец в бархатном плаще обмениваются словами из уст в уста, и никто не может найти ничего предосудительного в свидании, назначенном под открытым небом, на глазах всего Версаля.

Что за дело другим, о чем они говорят, раз их все видят! И что за дело им, что их видят, раз их не могут слышать! Они, очевидно, живут среди всего света своей обособленной жизнью и проносятся в толпе, как две перелетные птицы. Куда они стремятся? В тот неведомый мир, которого ищут все души и который называется счастьем.

Внезапно среди этих сильфов, что скорее скользят, чем едут, происходит большое движение и поднимается сильный шум.

Это на берегу пруда Швейцарцев появилась королева; ее узнали, и все намереваются уступить ей место, но она делает знак рукой, чтобы все оставались на своих местах.

Раздаются возгласы: «Да здравствует королева!» Затем, пользуясь разрешением, конькобежцы и сани, точно приведенные в движение силой электричества, образуют огромный круг около того места, где остановилась августейшая посетительница.

На нее обращено всеобщее внимание.

Мужчины с помощью хитроумных маневров приближаются к ней, женщины почтительно оправляют свои наряды; все так или иначе находят возможность почти смешаться с группами дворян и высших офицеров, которые подходят приветствовать королеву.

Из числа именитых особ, замеченных толпой, один человек заслуживает особенного внимания, так как, вместо того чтобы последовать за общим течением и приблизиться к королеве, он, наоборот, узнав ее по туалету и окружению, выходит из саней и бросается в боковую аллею, где и исчезает со своей свитой.

Граф д’Артуа, один из самых элегантных и ловких конькобежцев, был в числе первых, приветствовавших королеву, и, быстро пробежав расстояние, отделявшее его от невестки, поцеловал у нее руку.

— Посмотрите, — сказал он ей шепотом, — как вас избегает наш брат, граф Прованский.

И с этими словами он показал на его королевское высочество, который шел большими шагами между занесенными инеем деревьями, чтобы отправиться в обход на розыски своей кареты.