Ожидаемое забвение

Выползают из щелей, разломов
(Жизни бренной суровый закон!),
Приседают, робея, от грома,
Звукам странным внимая вдогон.
И уже не артачатся нагло,
Не кривят обозленно лицо.
Их зовет окропленное влагой
Материнской избушки крыльцо.
Господа же умчались в Америку,
Наблюдают оттуда, как свет
Над Россией то вспыхнет, то меркнет,
Ему свежего воздуха нет.
Мертвой мглою равнины объяты.
Благодати ль вовеки не быть?
Где блукаете, сестры и братья?
Разве вы разучились любить?
Разве память отшибло под корень?
Разве руки – чужие земле?
А отрава безмерного горя
Впилась смертною хваткой в душе?
Выползайте скорей! Выходите!
Мать-Россиюшка вас заждалась!
И встряхнитесь! И с плеч отряхните
Унижений постылую грязь!
И молитвой Илью подымите,
Он на битву за Русь поведет!
К небу Знамя свое поднимите
За воскреснувший русский народ.

«О, как ты суетишься, право…»

О, как ты суетишься, право!
Бежишь, летишь, гремишь, кричишь,
Из общих выбиваясь правил!
И пыль вздымается до крыш!

И блазнится тебе в горячке:

«Меня за это будут чтить!»
Но кто-то мимоходом скажет:
«Мешает добрым людям жить!»

«Ребенок грузовик катал…»

Ребенок грузовик катал,
И грузовик так грохотал,
Что люди уши затыкали.
Как поступить – они не знали.

А он катал и улыбался,

Казалось, будто издевался
Он над опешевшей толпой,
Ребенок был глухонемой.

«На потом откладывал: «Потом…»…»

На потом откладывал: «Потом…»
Этого «потом» уже не будет.
Опустеет старенький твой дом,
И тебя скорехонько забудут.

Разберись с делами. Рассуди.

Выбери одно. И действуй, действуй.
Как в последний бой, вперед иди,
Господом зачтется это действо.

«Изможденный болезнями…»

Изможденный болезнями,
Не глядит на людей.
На земле бесполезный?
Иль какой лиходей?
Не ответит, не скажет
В оправданье свое,
О «великой пропаже»
Он невнятно споет.
И еще раз о том же
В чистом поле, в селе.
Днем метельным. Иль в дождик.
На траве. Иль золе.
Не умеет он вроде
Ставить на кон. Устал!
Так всегда, когда Родину
Человек потерял.

«Затаился от дружков…»

Затаился от дружков,
От сватов и от соседей,
Ото всех, кто пить готов
В будний день и воскресенье.

Час держался и второй.

Глядь, до чертиков напился!
Промах сделал небольшой:
От себя не затаился!

Дед

День-деньской он мается без дел,
То в жилье, то вылезет во двор.
Ограниченный его предел —
Дальше черный от дождей забор

И в раздробленных осколках лужа,

Очертанья призрачных теней.
Среди них окажешься, закружат
В глубине безжизненных полей.

Он же разумеет: все бы бросил

И калитку вдарил головой…
С поднебесия старуха просит:
«Избу, дед, не оставляй пустой…»

«Никого не грабил…»