Ожидаемое забвение

От пьянки до пьянки… Вот так и живем!
То ль будни, то ль праздник – не знаем,
Ни с кем не прощаемся, в гости не ждем,
И наше без символа знамя.
Не нынче, так завтра нас всех перебьют —
Не дрогнет рука у солдата!
И трупы бульдозером в яму сгребут,
И место не будет то свято.
Всяк путник его стороной обойдет
И плюнет с брезгливостью злою:
«Все люди как люди, народ как народ,
А эти родились с бедою!
Пахать не пахали. Писали стишки,
Словесную лили водицу.
Подобных Есениных – прямо б в ложки,
Там чокнутых, знамо, столица!»
Такая вот «правда», паскудная жисть,
Перо бы забросить подале
И плюнуть бы, быдлу сказать: «Загребись!
Носи свои сам ты медали!»
А мы уж… а мы протрезвеем, поди,
А мы еще грянем строкою,
И будет Есенин шагать впереди,
Светясь золотой головою.
А знамя… придумаем символ ему,
Мы гения лик нарисуем.
К тому говоря, коль засадят в тюрьму,
Поставят к стене – не спасуем!
Спасемся. И причастие мы примем
С душою обнаженною, не в гриме.
И будем над житейской мишурой
Вознесены народною молвой.

«Был он добрый и порядочный…»

Был он добрый и порядочный,
Говорил: «Бог в помощь вам!»
Где ж теперь тот светлый сказочник?
Странствует ли по холмам?
По волнам? Или по воздуху?
А возможно, он распят
И в него забиты гвозди?
Повелел так друг иль брат?
А возможно (страх подумать!),
Удавился в час ночной?
Иль к виску приставил дуло?
(Хоть совсем и не герой!)

Как не рассуждай устало,

В стороне родной не стало
Человека (страх какой!)
С человеческой душой.

«Ходить не надо к колдунам…»

Ходить не надо к колдунам
И к предсказателям угрюмым,
Не придавай значенья снам
И не впадай болезно в думы.

Чему случиться через день

Иль через год – знать, в Воле Божьей.
Ключа улавливая звень,
Душа становится моложе.

Колено преклони, всмотрись

В соцветие струи прохладной,
И ты почувствуешь, что жизнь
В миг этот – высшая награда.

Слепой старик