Ожидаемое забвение

Меня ругают, что неразговорчив,
Меня ругают: говорю не то.
А кто они? Один – Семен Заморыш,
Другой навроде Забурун Петро.
Я с ними «подружил» за кружкой пива.
Семен – поэт. Петро же – музыкант.
У первого лиловый нос, как слива,
А у второго нос, как в ванной кран.
Но это б ладно… Это все терпимо.
Терпимо то, что пьют они до дна,
И пьют они не за свои, вестимо,
У каждого из них душа черна.
Той чернотой пропитаны их строчки
И звуки песен, как блеянье коз.
Семен орет на маленькую дочку,
Петро-драчун остался без волос.
А я доволен, что неразговорчив
И что порою говорю не то.
Не потому что в слове неразборчив
И наизнанку я надел пальто.
Круги на плесе скоро разойдутся,
И станет гладь зеркальна, как была.
Задумки в мысль единую сомкнутся,
И – белая страница зацвела!
Я мужикам оставил на похмелье,
Мне (понял!) эта чуждая среда.
О, слава Иисусу, что не спелись
И, верно, не споемся никогда.

«Дорогу не осилит пеший…»

Дорогу осилит идущий

С весьма сомнительным смыслом изречение

Дорогу не осилит пеший,
Ей нет начала и конца.
Кто б ни был ты, святой иль грешный,
Смурной иль радостный с лица.
Куда стопы направишь – всюду
Незрима жизни глубина,
Ширь, неподвластная рассудку,
Как нелюбимая жена.

«Не пора ли забиться…»

Не пора ли забиться
На десятый этаж,
В одиночестве спиться,
Чтоб до пяток мандраж!

И глотнув из флакона

Напоследок «Сирень»,
Взять и прыгнуть с балкона…
Одинокая тень

(Ты уже бездыханный

На асфальте лежишь
И с улыбкою странной
В небо стыло глядишь

На виду у паскудных

Окон {долго им жить!})
По стене полсекунды
Еще будет скользить.

«Покажется, что ныне очень плохо…»

Покажется, что ныне очень плохо,
А завтра станет лучше во сто крат.
И что буханка на столе – не крохи,
И что не враг тебе твой кровный брат.

Покажется… Но день приспеет новый,

Минует без особых перемен.
В зерне не поубавится половы.
И тяготит все тот же душу плен.

Покажется… Всего лишь, что покажется.

Подспудный смысл заученной мольбы
Останется, морским узлом завяжется
По воле неуступчивой судьбы.

И ты доволен будешь хлебной крошкой,

Смиришься с тем, что брат твой негодяй
И что ночуешь в продувной сторожке
Заказан путь тебе в небесный рай.

«Говорим: «Расстался с детством»…»