Ожидание Двойной Кошки

Заняться в комнате-келье было нечем. Юркай осмотрелся снова, уже как человек, предвидящий возможность длительного пребывания в отведенном судьбой месте. Книг нет. На стене в дешевой, грубо выпиленной рамочке висела картинка, величиной с ладонь. Из-за леса вздымалась гора, вершину которой покрывал снег. На всякий случай, запомнив очертания горы, смаленский дворянин провел рукой по стене. Внешняя стена башни была сложена из обтесанного камня, внутренние стены — из кирпича. Все это мило оштукатурено, а на дощатый пол брошена толстая плетенка. Стол сработан изящно. Да, его предположения подтверждались — такие комнаты предназначались для благородных узников, которым даже заключение полагалось не то, чтобы с удобствами, но, по крайней мере, без явных неудобств.

Заходящее солнце сверкало в спокойной воде Хачора. Звон вьющихся за окном комаров навевал определенное беспокойство, но в комнате ни одного насекомого он пока не видел. А стемнеет — можно будет закрыть ставни. Но тогда уже точно придется ложиться спать. Что еще делать в полной темноте? Положим, Юркай мог видеть и в темноте, но на что вообще глядеть в этой комнате?

Когда дверь открылась, и вошедший стражник пригласил гостя разделить ужин с Великим Герцогом, Юркай уже было полностью решился ночью покинуть замок.

— Там, на стене висит картина, изображающая гору. Чем эта гора знаменита? — спросил гость, спускаясь вслед за стражником.

Вниз стражник шагал куда бодрее, и смаленский дворянин решил, что стражник уже не столь и молод.

— Гора Белого Облака, место, где обитают Великие Светлые. Для Светори это священное место. Так же, как для Смалена камень Ридитол.

Юркай больше вопросов не задавал, а стражник вел его узкими галереями, где между висящими на стене портретами теплились огоньки изящных медных светильников. Герцог ждал его в светлой комнате. Он стоял, прислонившись спиной к покрытой изразцами печи. Похоже, Великий Герцог озяб.

— Что я вижу? Замечательный боец сумел отыскать себе достойных соперников даже в бане? Надо будет предупреждать иноземных гостей, что в нашу баню даже прославленным бойцам поодиночке ходить опасно, — засмеялся герцог. — Прошу, Ваше Благородие, присаживайтесь, угощайтесь.

— Благодарю за честь, Ваше Высочество, — церемонно поклонился Юркай.

На простом деревянном столе серебряная посуда смотрелась чужеродно. Изящная подставка под свечи напоминала горбатого крокодила, глазами чудовища служили тусклые красные камни. Юркай вежливо отведал угощения, запил вином из тяжелого пузатого бокала.

— Да, Юркай, ты издалека, меня не обманули. — Герцог оторвался, наконец, от печи и прошелся вдоль стола. — Там, как я думаю, ты занимал весьма высокое положение. А в Смалене ты кто?

— Эмир-сар, Ваше Высочество. Семь слуг, три десятка коней. Если Вашему Высочество угодно переманить меня на службу, это обойдется недорого.

Великий Герцог в замешательстве остановился. Но быстро овладел собой. На его лице лишь на секунду промелькнуло изумление.

— Либо ты дерзишь из лихости, либо умело продаешь свой меч. Есть у меня еще два предположения. Но их я выскажу лишь в том случае, если ты дашь слово разговаривать со мной откровенно. Такое слово ко многому тебя обяжет. Меня, — хмыкнул герцог невесело, — обяжет тоже, но не столь сильно. Итак, мы продолжим наш разговор откровенно или…?

Юркай с улыбкой покачал головой:

— Нет, Ваше Высочество. Я ценю честь, которую мне оказал сам Великий Герцог, мне, случайному человеку, но слова такого дать пока не могу. Именно по той причине, что я издалека, и в здешних делах не разбираюсь.

— Ладно. Ты читаешь книги, Юркай?

— Конечно.

— Да, ты издалека, — еще раз кивнул герцог своим мыслям, — ешь, пей. Сейчас придет мой гроссведун, можешь задавать ему вопросы. Переночуешь в башне, под замком, а утром гроссведун тебя выпустит. Захочешь — он отведет тебя в мою библиотеку. Нет — выйдешь за ворота и свободен.

Герцог прошел по коридору, сутулясь. Лицо его было мрачно. Поднявшись по винтовой лестнице, он постучал в дверь, придав лицу величественное и скучающее выражение.

— Ваше Высочество обеспокоено? — встретивший его старик, в вишневого цвета шароварах и черном халате, босой, внимательно вглядывался в своего повелителя.

Герцог сел на низкий табурет и уставился напряженным взглядом на стол, как будто там происходило что-то крайне занимательное. Но там лишь лежал раскрытый на середине толстый фолиант. Старик, гроссведун по прозвищу Окунец, терпеливо ждал. Он знал, что отсутствующий вид герцога означал напряженную работу мысли.