Ожившие кошмары

Вопрос остался без ответа. Студентка села рядом с растянувшимся в траве Ваней, робким голосом спросила:

— Можно вопрос не по ситуации?

Вано кивнул.

— Что случилось с твоей женой? В смысле я знаю, что она погибла, просто… — Алёна замялась. — Просто ты кричал во сне. И… и звал её.

Вопрос действительно был не к месту. Ваня приподнялся на локтях, тяжело выдохнул:

— Её затоптала лошадь, — в горле застрял тяжкий ком. — На тренировке по конкуру.

— Пиздец! Прости, — щёки Алёны вспыхнули от стыда.

— И шлем на Соньке был, и опыта хватало, — продолжил Вано, — но почему-то, падая под копыта, она отпустила вожжи…

Алёна виновато опустила взгляд.

— Толку от шлема, когда полутонная кобыла бьёт тебя копытами в лицо? — Вано умолк, всё ещё вращая холодные кольца на безымянном пальце.

— Прости, я правда не… а это что за хрень? — Алёна потрясла Ваню за плечо, указывая рукой туда, где начинался подлесок.

В предрассветных сумерках, у самой границы леса, словно избушки на курьих ножках, чернели необычайно огромные солонцы.

— Очень похоже на… кормушки? Ясли? — ответил Ваня и, желая поближе рассмотреть строения, поспешил к солонцам.

— Кормушки? Таких размеров? Да погоди ты! — Алёна едва поспевала за ним.

Приблизившись к исполинским солонцам, на краткий миг Вано подумал, что всему виной обильные заросли дурманящего багульника или высокая концентрация рудничных газов. А как иначе можно было объяснить увиденное? Но всё это оказалось не навязчивым кошмаром и не галлюцинацией. Ещё за несколько метров до кормушек до Ваниного слуха донёсся монотонный гул, будто где-то рядом находилась пасека. По мере приближения к солонцам жужжание становилось всё громче, а в нос бил ядрёный сладковатый смрад падали.

— Не смотри, — сказал Вано, отвернувшись от кормушек. Желудок скрутило спазмом, а к горлу подкатила желчь. — Валим отсюда! Не смотри.

Он подбежал к Алёнке, схватил за узкие плечи с жалкой попыткой развернуть девушку. Оградить от отвратного зрелища.

— Да что ж ты заладил, не смотри, не… — Алёна, смотря через плечо Вано, сорвалась на дикий визг.

Нутро солонцов было до отказа набито человеческой убоиной. Несвежее, почерневшее мясо пестрело оспинами опарышей, из-за чего в утренней полутьме создавалась иллюзия движения падали. Беспорядочно расчленённые тела облепили мухи.

Что-то шепеляво свистнуло. Чёрная мушиная туча картечью разлетелась над кормушками. Стеклянные глаза Вани смотрели куда-то мимо Алёны.

— Боль-но… — прохрипел он, повис на девушке, обвив её шею слабеющими руками, и вместе с Алёной рухнул в мокрую траву, придавив девушку своим телом.

Из поясницы Вани торчала арбалетная стрела, явно вымоченная в чём-то нервно-паралитическом. Страх сменился паникой, а через два долгих удара сердца перерос в неподдельный ужас, когда из-за кормушек показалась высокая, плечистая фигура в оранжевом дождевике.

Пытаясь выбраться из-под гнёта обмякшего тела, выкрикивая обречённые мольбы о помощи, Алёна даже не заметила, как краски начали блекнуть, а её шею обвила гаррота.

* * *

В тёмном срубе пахло плесенью и сбором диких трав. С побитых грибком стен, чёрными провалами глазниц, кичась белёсой костью, на Ваню смотрели с полдюжины охотничьих трофеев: лисьи, медвежьи, оленьи черепа. На ветвистых рогах последнего висел кислотного цвета дождевик, явно выбивающийся из общей тлетворной цветовой гаммы

— Просто отмой её, — загудело сдавленным эхом в ушах приходящего в себя Вано. — Банок пустых у нас много, спасибо старухам с окрестных хуторов, храни Мать-Земля их белые кости. А зимы нынче долгие. Голодные, — надтреснутый голос перемежался слабыми всхлипами Алёны:

— За что вы так с нами? — причитала подвешенная за руки к ма́тице студентка.

Голую девушку обтирала мокрой тряпкой мужеподобная смуглая женщина неопределённого возраста. Вода бурыми ручейками стекала по бёдрам Алёны, со звоном капала в металлический таз под ней. Узловатые руки незнакомки обтирали живот девушки, сгоняя капли влаги к лобку. Шершавая ладонь прошлась по внутренней части Алёнкиного бедра. Пальцы тут же стали липкими, алыми.

— У суки начались месячные! — рявкнула незнакомка лежащей в углу тёмной хижины дряхлой фигуре, укрытой толщей штопаных одеял.

Груда зашевелилась, издав протяжный гортанный стон:

— Корм…

Мужеподобная женщина принюхалась. Прильнула к Алёниному животу, где на месте шрама от операции по удалению аппендикса красовалась безвкусная татуировка в виде ножниц и пунктирной линии с сопровождающей надписью «Cut it». Палец женщины скользнул по Алёнкиной промежности, окрасился красным.

— Человек человеку корм, — скалясь пеньками зубов, прошепелявила незнакомка, рисуя окровавленным пальцем на теле Алёны штриховую линию от грудины до паха.

* * *

— Нас будут искать, — процедил Вано сквозь зубы, воротя лицо от кружки с пряным отваром. — Нас уже ищут!

— А ну заткнись и глотай! — женщина, внешностью мало чем отличающаяся от кроманьонца, закрыв мужчине нос, вливала ему в глотку какое-то пойло. — Либо Матка захочет твой стручок, либо нет…