Ожившие кошмары

Потом появился кто-то, кто яму разглядел, огородил, а затем — вот уж сообразительнейший человек! — приладил лестницу, чтобы спускаться и подниматься. Он же, наверное, и был первым, кто посмотрел, что же там внизу, а потом вернулся живым. Правда, оказался он немного сумасшедшим, рассказывал про чудо-хижину, сказочную, как изба на курьих ножках, только ещё сказочнее. Вместо Бабы-Яги там обитало страшилище, которое жрёт людей, птиц и животных без разбору. Комнаты у чудовища заставлены сплошь сундуками, а в сундуках этих богатства несметные, но не золото или бриллианты, а разные мистические штуковины. Ковер-самолет, например. Скатерть-самобранка. А ещё лук, которые сам стрелы пускает точно в цель. Камешки разноцветные, что путь показывают. Картинки двигающиеся. Много всякого, в общем. Страшилище это сидело на богатстве, как собака на сене.

Свихнувшийся мужичок ходил по деревням, да рассказывал про яму, лестницу, избу, сокровища. Про то, что страшилище крадёт людские души, оставляя человека ни с чем, то есть с пустотой. В доказательство показывал всем шрам на животе от пупка до впадинки на груди и говорил, что теперь уже точно после смерти угодит прямиком в Ад, потому что выбора-то у него больше нет.

Никто свихнувшемуся не верил, а чтобы не мозолил глаза, выпороли как-то с утра и отправили босым обратно в лес. Там он и остался, отстроил деревяный домик около ямы, оградил забором и сторожил, чтобы никто посторонний не сунулся.

Постепенно цивилизация добралась до леса. Проще говоря, его вырубили, застроили, протянули дороги. А тот домик так и стоял. Кто-то видел мужичка время от времени. Он появлялся на местном базаре и, бродя от прилавка к прилавку, предлагал странные штуковины на продажу. Говорил, что страшилище теперь ему не страшно, потому что бездушных оно не трогает и не чует.

Многие его сторонились, но были и те, кто покупал всякое-разное. Слух о мужичке (которые к тому времени стал уже старичком) расползся по ближайшим городам и деревням. К домику приходили люди разного уклада, просили продать то-то и то-то. Старичок почти никому не отказывал, но всегда предупреждал: любая вещь из той ямы сама по себе бесполезна, если человек не знает, как её применить. Ну и не все люди знали. Кто-то разочаровывался и пускал слух, что старичок этот мошенник, но многие предпочитали помалкивать, потому что вещи действительно обладали непонятной силой. Нужно было только уметь ею пользоваться.

Потом старичок незаметно умер, а место его занял сын, а за сыном — его сын. И так далее на несколько поколений. Иногда к домику подъезжали сильные мира сего, требовали отдать им волшебные штуковины за так, угрожали выпороть, сослать на каторгу, заковать в кандалы, раскулачить, конфисковать, расстрелять, выбросить вон из страны, упечь в психушку, сжечь домик и окрестности, закопать живьем, натравить братков, засудить, снести. Но никто, конечно, с домом и его хозяевами не справился. Та самая сила, которая наделяла обыкновенные вещи чем-то необыкновенным, с таким же успехом огораживала обитель от внешних сил.

* * *

В этом беге поколений оказался втиснут и Леша Свиридов, который, со слов родителей, должен был стать наследником и тоже жить в доме, тоже таскать штуковины, продавать их и так далее из года в год, из десятилетия в десятилетие.

Спустившийся в подвал неизменно терял душу, но приобретал свойство видеть души других умерших людей. Родители считали, что это дар. Им нравилось быть сторожами, нравилось спускаться в подвал и таскать у страшилища разные волшебные предметы. Видимо, чего-то не хватало в жизни родителям, они компенсировали неудачи в карьере, любви, мотивации таким вот способом.

Но проблема была в том, что Свиридов не захотел продолжать. Чем старше становился, чем хуже казалась перспектива застрять в деревне навсегда. Валерка больше подходил на роль сторожа, но его никто туда, разумеется, не подпускал. Даже не рассказывали, чтобы не искушать. Это позже, когда Валерке исполнилось пятнадцать, кто-то в школе стал дразнить его сыном колдунов, и он попытался разузнать правду, но всё равно натаскал отовсюду только слухов и догадок. Сколько же сил стоило Свиридову, чтобы сдержаться и не выдать тайну. А уж родители были как два молчаливых камня, ни на один Валеркин вопрос прямо не ответили.

Валерка узнал всё после смерти родителей. Свиридов рассказал в ночь после похорон. И еще рассказал о том, что вообще придумал делать с родительским домом, ямой и волшебными штуковинами. Решение было простое, как любое, в общем-то, решение, которое продумывается годами. Свиридов собирался заколотить у дома окна и двери, закрыть подвал и никого никогда не пускать внутрь. А поскольку сам Свиридов уезжал из деревни, то следить за домом было велено Валерке. Бедному простоватому Валерке, который в жизни не видел ни магических штук, ни страшилище, ни тем более яму.

Но и тут Свиридов продумал, а, вернее, схитрил. В ту же ночь после похорон он повел Валерку в родительский дом. Подсвечивал фонариком дорогу. Распахнул дверь подвала и сказал: