Ожившие пешки (СИ)

Мельницу поставили на небольшом холме, чтобы ветер хорошо ловился, и днём с неё открывался прекрасный вид на долину. Но сейчас от дня осталась лишь оранжевая полоска на горизонте, и долину до краёв затопила ночная чернота. Огоньки костров придавали низине сходство с упавшим вниз звёздным небом. Только звёзды в небе не имели привычки гаснуть…

Дидерик знал, что костров становится всё меньше. Но поймать момент, когда тот или иной погаснет, ему никак не удавалось. Принц-претендент вздрогнул. Со стороны близких гор тянуло холодом.

Он встал и зашёл внутрь. Лицо тут же облепила затянувшая дверной проём паутина. Дидерик тщательно, с чувством, выругался, стараясь не упустить ни одного из выражений, ставших ему известными за пять лет службы в далёком портовом гарнизоне. Легче не стало.

Обычно Джина злилась, когда он ругался, но сейчас она сделала вид, что ничего не заметила. Однако Дидерик всё равно огорчился.

— Виценций спит? — извинительно спросил он.

Жена кивнула.

Принц-претендент опустился на скрипнувшую лавку. Масляная лампа едва светила, и он с трудом различал силуэт Джины, застывшей напротив. Она молча сидела, положив руки на колени и о чём-то думала.

И зачем только она с ребёнком сюда поехала? Будь они вдалеке, ему было бы проще решиться…

Дидерик отвёл взгляд. Подобный исход был неизбежен. Он отправил на юг наёмников, а остальную армию повёл на восток. Стратегический манёвр… Прекрасное слово, чтобы назвать отступление. Каждый день он собирал командиров и говорил что-то о манёврах и планах на будущее, а они смотрели на него виноватыми глазами, ожидая вопроса о том, скольких ещё людей они не досчитались после минувшей ночи.

Но всему приходит конец. Больше отступать некуда — дальше только горы. На юг ведёт единственная дорога, и сегодня днём разведчики донесли, что на ней появились дозоры Лизандия. Нужно решаться. Другого выхода больше не оставалось.

— Ты знаешь… — начал Дидерик.

Он набрался храбрости, посмотрел на жену и храбрость сразу же куда-то делась.

— Что?

— П-п-пойду посмотрю, как у них там… — пробормотал он, и поспешно встал.

В дверях паутина снова облепила лицо.

— Проклятые твари, — чертыхнулся он, стирая её со лба.

Огоньков в долине стало заметно меньше. Очень заметно. Сегодня была последняя ночь. Единственная дорога пока ещё свободна, но кто знает, что будет с ней завтра?

Бежать? Люди доверились ему, и он их предаст. Его-то самого не казнят. Это не принято. Для неудачливых претендентов на престол есть другие варианты. В Империи много замков с глубокими и надёжно охраняемыми подвалами. Но вот тех, кто пошёл за ним, тех, кто избрал его своим лидером, ждёт другая участь. Пеньковая и хорошо намыленная. Или, если очень повезёт, — плаха и топор.

Будь жена и сын далеко, он бы сдался. Это спасло бы многих, а у его семьи была бы возможность бежать из Империи… Но они были рядом.

Скрипнула дверь. Джина тоже присела на ступеньку.

Некоторое время оба молчали. Потом она спросила.

— Их осталось так мало?

Дидерик посмотрел на долину. Огоньков действительно стало меньше.

— Похоже, к утру их не останется совсем, — глухо сказал он, — вам с Виценцием нужно срочно уехать. Я попрошу Ансельма приглядеть за вами. Он выглядит простоватым, но он честный парень и умеет драться…

Джина не ответила.

— Я буду пытаться отвести армию дальше, — добавил он, но прозвучало это крайне неубедительно.

— Кажется, они перестали гаснуть, — заметила она.

— Может быть… — вздохнул Дидерик, — похоже все, кто собирался бежать, уже решились, и вам тоже нужно уходить, чтобы успеть подальше отъехать до рассвета…

— Здесь холодно, — сказала Джина, — пойдём внутрь…

Открывшийся проём встретил его запахом старой пыли и очередной липкой пеленой.

— Ах, чтоб… — рявкнул Дидерик, — если я только найду этого клятого паука!

— Что ты с ним сделаешь? — поинтересовалась супруга.

— С кем? — не понял Дидерик.

— С пауком?

— С каким… а почему ты спрашиваешь?

— Нет. Просто. Ты четырежды прошёл через дверь, и каждый раз натыкался на паутину…

— Именно, — он с остервенением вытирал лицо рукой.

— Это значит, что паук трижды её соткал…

— Трудолюбив, паршивец…

— Ты четырежды разрушал его труд, и он трижды восстанавливал его, — уточнила Джина.

Дидерик посмотрел на неё с беспокойством. Семейство ди Коста всегда отличалось хладнокровием и крепкими нервами, но в такой обстановке у кого угодно может отказать рассудок.

— С тобой всё в порядке, дорогая?

— В полном. Просто я подумала, что этот паук упорнее тебя.

— В каком смысле?

— Он восстанавливал свою паутину из руин уже трижды, а ты намерен сдаться всего после одной неудачи…

Дидерик стиснул кулаки, но возражать не стал. Джина была права. Он был готов признать своё поражение слишком легко.

— Нам некуда деваться, — сказал он, немного подумав, — мы в ловушке. Мы можем только геройски погибнуть. Но я не допущу, чтобы вы с Виценцием…

— Мы можем уйти в горы.

— В горы? Но зима на носу. Нам в них не выжить!