Ожившие

В воздухе повисла гнетущая тишина. Папаша Дриппи уныло созерцал развороченную обшивку, с которой минуту назад была выдрана крепительная утка, и по выражению его лица складывалось впечатление, что эта потеря беспокоила его куда больше, чем ужасная смерть своего помощника. Второй мальчишка с обожженным лицом в страхе забился в рубку, прижимая к сердцу деньги, словно боясь, что в следующее мгновенье у него их отнимут и заставят нырять к акуле, как погибшего напарника.

Татьяна на заплетающихся ногах прошаркала к Вячеславу.

— Ну что, Слава? Хочешь еще одну челюсть? — сипло произнесла она.

— Пошла ты, — едва ворочая языком, ответил ей тот.

Неожиданно засмеялся Эд. Смех был злым и сухим, как раскаленный песок в пустыне.

— Представляете, — проговорил он, — я только сейчас понял, что она его специально без рук оставила. Чтобы… чтобы он наверх не смог взобраться. Вы понимаете?! Ч-черт!..

Он снова рассмеялся. Татьяна шагнула к нему и с размаху влепила пощечину.

— Извини, — сказала она, потирая ладошку.

Эд замолчал, с некоторым удивлением и даже обидой глядя на женщину, но смеяться перестал.

Папаша Дриппи что-то пробормотал, затем проковылял к люку, ведущему в трюм. Открыв его, он выругался. Эд подошел к нему, посмотрел и крикнул:

— У нас проблемы. Внизу полно воды.

Он о чем-то спросил у грека, тот раздраженно ответил и, зайдя в рубку, стал что-то регулировать.

— Что случилось? — обратилась к Эду Татьяна.

— В катере пробоина. Скорее всего, акула, та, первая.

— Мы утонем? — спросила она устало, поразившись собственному голосу, полному безразличия и готовности принять неизбежное.

— Воду можно откачать, если справятся насосы, — ответил Эд. Он наклонился к входу в трюм, прислушиваясь. Лицо его стало напряженным.

Вячеслав, шатаясь, приблизился к Папаше Дриппи, который в это время заводил катер.

— Это ты убил его, пердячий мудозвон. Мало я тебе баблоса отвалил? Мало тебе Эд на берегу забашлял? — с налившимися кровью глазами рявкнул он. — Какого хрена ты выбросил бабки в море?!

Папаша Дриппи неприязненно смотрел на возвысившегося над ним гиганта и что-то резко ответил, махнув при этом рукой, мол, не мешай. Но этот пренебрежительный жест только разъярил Бравлина, и он, размахнувшись, ударил охотника. Не ожидавший этого Папаша Дриппи кубарем полетел вниз, увлекая за собой стул. Когда он вскочил, глаза его пылали яростью. Из разбитой губы струилась кровь.

— Ткуха са, иссайго, — прошипел он, и в следующее мгновенье в его руке сверкнул широкий нож. Тот самый, которым он разделывал акул.

* * *

Катер оказался крошечным. Кроме рубки с пультом управления, на нем была небольшая каюта, куда отвели Марину. После долгих уговоров у Исви (хозяина судна) удалось выпросить пресной воды. Влад остался с Мариной, Айс о чем-то беседовал с Исви, а Валик, понурившись, сидел в кормовой части, глядя на волны, разбегающиеся в стороны. К нему подошла Катрин.

— Как настроение, Валик? — спросила она, выдавив горькую улыбку.

— Как тебе сказать, — поправил тот очки. — В целом жизнь не удалась, а так — все нормально.

Они оба улыбнулись.

— Знаешь, я сейчас безумно рада, что Димка не поехал со мной, — призналась она. — Ведь собирались вместе, и в последний момент все обломалось.

— А что не срослось-то? — без особого энтузиазма спросил Валик.

— У него мать слегла с инфарктом. Я тоже хотела остаться, но он ни в какую, пинком меня с вами погнал.

«Погнал и пригнал», — угрюмо подумал Валик, гадая при этом, смог бы он сам остаться с любимым человеком, когда у него несчастье с близким.

— Ты видел фейс этого Исви? — спросила Катрин.

Валик кивнул.

— Полнейший кабздец. Как будто он с ягуаром взасос целовался.

Валик вспомнил покрытое рваными ранами лицо хозяина катера, и его передернуло.

Минут пять они молчали. Валик не был настроен поддерживать разговор, Катрин же, наоборот, хотела общения.

— Мне, конечно, безумно жаль Марину, но я по натуре прагматик и люблю просчитывать все шаги вперед, — сказала Катрин. — Так вот, мы в полной жопе, Валик. Я имею в виду то, что те два мудака слиняли с нашими ксивами. И прайсом, кстати, тоже.

— Деньгами, в смысле? — уточнил Валик, и Катрин утвердительно кивнула. — Мы сами полезли купаться и оставили свои вещи на берегу. — Валик потер виски. — И винить должны только себя.

— Я просто к тому, что, если даже мы приедем куда-то, у нас возникнут офигенные напряги. Маринка — это само собой, ее нужно по-любому определить в больничку. А кому-то из нас нужно выходить на консульство, связываться с полицией. Иначе мы застрянем в этой клоаке надолго.

— Что я могу сказать? — тоскливо протянул Валик и деликатно кашлянул. — Ты права.

«Когда ты свалишь, наконец?» — чертыхнулся он про себя.

— Мне не прет эта тусовка, — призналась Катрин. — Этот Айс… Он немного двинутый, ты согласен? Похож на беспредельщика.

Валик ничего не ответил, и девушка продолжила: