Ожог

- У меня еще болит, - просто сказала она.

Он промолчал, тупо глядя на безобразную маску на стене.

- Ну, не сердись, - ее голос был странно нежен. - Ложись рядышком.

Он вздохнул, расслабил галстук, и прилег на кушетку, Ирина мгновенно пристроилась к нему, свернувшись калачиком, словно котенок. Он приподнял ей подбородок, и легко поцеловал в губы. Странно, но возбуждение куда-то пропало. Ирина оторвалась от него, немигающе глядя ему в глаза. Он потрогал ее грудь сквозь блузку - она была теплая и мягкая, соски почти не ощущались, словно и не было их совсем.

- Снять? - тихо спросила она.

Он кивнул.

Взявшись руками крест-накрест, она стянула блузку через голову. На него пахнуло молочным девичьим запахом, круглые грудки настороженно смотрели прямо ему в лицо. Светло-кофейные соски почти не выделялись. Он потянулся к ним, взял правый сосок в губы и втянул в себя, легонько трогая его зубами. Девушка пискнула, а пупырышек в его рту немножко подрос - или так ему почудилось. Не выпуская ее грудь, он потянулся рукой, скользнул по животу, и проник под резинку трусов. Ирина покорно разомкнула ноги, давая путь руке. Потрогав сухой, плотно сжатый гребешок одним пальцем, он накрыл влагалище ладонью и сжал. Девушка вздрогнула, но не издала ни звука. Он отстранился от груди, но руку не отодвинул.

Он смотрел ей в глаза. Они излучали странное понимание и ласку. От них исходило тепло. И в них не было страха. Что-то изменилось с тех пор, как они расстались вчера.

Он вытащил руку. Приблизил ее к лицу - ладонь слабо пахла секрецией, а между безымянным пальцем и мизинцем застрял золотистый, вьющийся волосок. "Ну что-ж, пора", сказал он себе, и поднялся.

- Сейчас сделаю чай, - быстро сказала она.

- Не надо, - он покачал головой. - Ни к чему. - Он пошарил в нагрудном кармане, вытащил несколько визиток. Выбрал одну, и протянул ее девушке.

- Держи.

- Зачем это? - она насупилась.

- Это адвокат, - пояснил он. - Рафик Савицкий, лучший в городе по этим вопросам.

- Зачем? - повторила она.

Он поднялся с кушетки.

- Там адрес. Пойдешь к нему, скажешь, что от меня, он поймет. Он устроит твой выезд в Израиль. Все расходы за мой счет... об этом не волнуйся. Езжай к своей Светке. Или у нее уже другое имя?

Она молчала, напряженно разглядывая бумажный квадратик.

- И еще, - вздохнул он, - выбрось этого дерьмового индейца, - он кивнул на скалящуюся со стены маску. Такое впечатление, что там внутри камера. Которую посадил твой дружок - сектант, чтобы за тобой подсматривать.

- Он не сектант, - еле слышно сказала Ирина.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

- Если не захочешь уезжать, скажи об этом Рафу. Если понадобятся деньги, тоже скажи ему. Он назначит время, когда за ними прийти. Получая деньги, напишешь эту... хм... расписку.

Молчание.

- Ладно, - буркнул он. - Пока.

И направился к двери.

Позади скрипнули пружины. - Володя, подожди.

Он обернулся.

- Не уходи так... - тихо сказала она. - Ты меня бросаешь, как... как...

- ...проститутку, - подсказал он.

Она отчаянно замотала головой. - Это странно... Я думала... ты хочешь со мной...

- Ты слишком сложная, - со злостью сказал он, - на мой вкус. Врешь постоянно. Каждые полчаса новая версия. Бред какой-то. И соседи у тебя... странные.

- Замолчи, - вдруг сказала она.

Он посмотрел на нее, и его словно ударило. Босиком, с обнаженной грудью, в чуть спущенных по бедрам трусиках, перед ним стояла маленькая женщина. Ее глаза блестели, губы дрожали от обиды.

- Замолчи, - повторила она. - Я не хочу слушать. Это глупо - уходить вот так.

- Почему? - выдавил он.

- Потому что ты меня хочешь. Я же вижу, - она неловко переступила с ноги на ногу.

- Я... не знаю... - глухо сказал он. Возбуждение нарастало в нем, как пожар.

- Давай, - одними губами произнесла она, и вдруг проснувшимся в нем звериным чутьем он услышал это слово. - Давай...

- Бестия. Сука.

Он шагнул к ней. Взял руками за плечи, и развернул лицом к стене. Ее лопатки беспомощно сдвинулись вместе. Одним движением он спустил узкие трусики по ногам до щиколоток, и принялся расстегивать брюки.

- Только ни звука, - выдохнул он. - А то твой сосед... прибежит.

Она безмолвно вжалась лбом в стену. Ее тело вздрогнуло, когда он взял ее за ягодицы обеими руками, раздвигая их. Ему пришлось чуть подогнуть ноги, чтобы выровняться с ней. Без его напоминаний, она чуть выпятила зад в его сторону, чтобы ему было удобней, и его поразило это движение - "и опыт, сын ошибок трудных" - но на раздумья времени не было. Вспухший и одеревеневший член скользнул по ложбинке между ягодиц вниз, проскочив место назначения. Он чуть поправил его, уперев головку там, где нужно. Она была там едва влажная, и то, как подумал он, от страха.

- Не кричи, - прошептал он ей в ухо.