Ожог любовью (СИ)

Было сложно совладать с собой, но я все же сделала это. Просто на несколько секунд закрыла глаза. Чтобы не видеть, чтобы не идти на поводу своих желаний и взбушевавшихся гормонов, как лягушка к удаву. И это помогло. Ну как помогло, я просто больше на него не смотрела, пыталась не обращать внимания на сумасшедший бой в груди, на дрожь во всем теле. Пыталась дышать — научиться делать это снова, поскольку за последнюю минуту нашего зрительного контакта я совсем разучилась это делать.

Глаза смотрели куда угодно только не на него. Я не привыкла смотреть в пол как провинившаяся школьница, но сейчас ловила себя на том, что именно это и делаю. Меня спасли собравшиеся здесь люди. С приходом руководства, а именно Петра Васильевича они активировались. Мужчины — юристы медленно направились в нашу сторону, но проворней всех оказалась та самая молоденькая девушка-секретарша Катя. Спустя мгновение она была рядом. Сверкнула лучезарной улыбкой и обратила внимание зашедшего мужчины на какие-то документы, держащие в руках.

Я никогда раньше не отличалась слабоумием, но сейчас был именно такой случай. Смотрела на своего бывшего учителя и не понимала, что он здесь делает. И только после фразы кого-то из присутствующих «все собрались, можно приступать к подписанию договора», я очнулась и смогла сопоставить простейшие факты и события.

Паника охватила с новой силой. Дышать стало невыносимо трудно. Я больше ни о чем не думала, не учитывала последствий. Просто пошла, на единственный для себя свет в конце туннеля — на выход. Слышала сзади обрывки фраз «кто она…на нее доверенность…приемница Дмитрия Сергеевича». Но это уже не волновало. Спешила скрыться отсюда, не останавливаясь, не оборачиваясь, не вслушиваясь в чужие слова.

Глава 6

Я прошлым не живу, но иногда

В себе я воскрешаю его тени…

Есть то, с чем не смириться никогда

Как и предать холодному забвенью…

Оно останется внутри меня,

В точь, как и боль, с которой жить готова

Есть то, о чем мне позабыть нельзя -

Я не хочу… И вспоминаю снова.

Римма Хофизова

Петр

Снежка что-то рассказывала и я весело смеялся. Она всегда могла меня развеселить, с самого рождения. Сначала это были милые пузырьки изо рта, потом кривляния, первые слова, а со временем и остроумные шутки. Всего несколько секунд назад я улыбался, а сейчас даже не вспомню, что было тому причиной.

Все вокруг померкло после того как увидел ее. Казалось, не было этих семи лет. Буд-то только вчера стоял под ее окнами и в надежде вглядывался в темноту. Чувство вины нахлынуло с новой силой, заставляя сжать зубы и стиснуть кулаки.

Память неприятно резанула воспоминанием. Я действительно поступил с ней не хорошо. И если быть честным до конца — очень жестоко. Сейчас, спустя годы, я это осознаю и раскаиваюсь, а тогда бурлила кровь. Обида жгла огнем, и мне казалось это достойной местью. Местью за подставу.

После ее ухода с моего кабинета, состоялся разговор с директором и завучем. Разговор не из приятных. У меня не было привычки перед кем-то пресмыкаться или извиняться. Случилось то, что случилось, хотя, по сути, ничего там еще и не случилось, но это как оказалось не главное. Глупо было все сворачивать на девчонку, да и какой же я мужик после этого.

Подобные вопросы, да и любые другие решались очень просто — энной суммой денег. Но именно сегодня и именно со мной школьное начальство заартачилось. Евгений Евгеньевич, всегда здравомыслящий мужик сейчас вел себя не как обычно. Такое ощущение, что он этого ждал, что был доволен случившимся. Хмурился, пытался меня вычитывать, правда, только пытался, со мной этот номер не проходил, но глаза светились удовольствием.

После двухчасового разговора сошлись на том, что я должен уволиться по собственному желанию, и соответственно выплатить кое-какую сумму денег для успокоения совести директора и завуча. Ну и их благополучного молчания. Не скажу, что был доволен исходом разговора, но в случае огласки могло быть еще хуже, о чем непрозрачно намекал мне директор.

Злился на девчонку, но чувствовал и свою вину. Какой черт меня дернул повестись на ее провокацию. У меня были женщины опытнее, и относился к ним более холодно, а тут какая-то школьница. Да я до этого дня даже не замечал ее. Ученица как ученица ничем не хуже и не лучше других. А тут такое.

Уже прошло полтора месяца после того инцидента. Давно уволился и пошел работать к отцу в фирму. Тот плут старый, все канючил мне, что я должен быть рядом, что не на кого оставить дело всей его жизни. А как возмущался, когда я выбрал себе столь «глупую» профессию как он выразился. Но потом успокоился. А вот теперь довольный сверх меры, что я все же пришел к нему заместителем. Он не расспрашивал меня о случившемся, а я не желал рассказывать.