Ожог любовью (СИ)

Пете, наконец, удалось хоть немного отвлечь меня от мании преследования. Я сосредоточено вспоминала, о чем же он мне только что рассказывал, кем-кем, а лгуньей и истеричкой в глазах любимого человека выглядеть не хотелось.

Впереди резко затормозил микроавтобус, и я в испуге ударила по тормозам, рефлекторно, спасаясь от аварии. Но удара избежать не удалось. От достаточно сильного толчка раскрылась подушка безопасности. Даже не знаю кто меня больше травмировал сам удар или эта чертова подушка.

Телефон выпал и где-то на полу кричал взволнованным Петиным голосом, требуя ответа, что же произошло. Пытаясь спастись от жутко давящего устройства, нащупала дверной блокиратор и открыла дверь. Но вместо желаемой свободы попала в цепкие мужские руки.

— Вот и доездилась, сучка.

Рука, выкрученная назад, ломила плечо, вынуждая прогибаться вперед. Еще не до конца пришедшая в себя после столкновения, стояла, тесно прижатая спиной к массивной мужской груди не имея никакой возможности освободиться.

Бусик. Старый, измазанный в грязи, видавший виды бусик. Я в испуге всю дорогу присматривалась к тонированным джипам, отъезжая от них на безопасное расстояние, а в итоге оказалась подрезана бусом.

Мужчина за спиной хотел сказать еще что-то, но я решила не выслушивать его, и слегка отклонив голову, со всей силы двинула его по подбородку. Пусть лучше будет шишка на голове, чем плавать на дне речки с камнем на шее. В это же время, мой каблук врезался в правый носок его туфли, вызывая вместо колких фразочек, визг и поток брани.

Не знаю почему не орала во всю глотку, наверное, не видела в этом смысла, а может просто внутренне была готова к подобному повороту событий и предполагала что-то в этом роде. Или не видела смысла зря тратить силы? Вырывалась изо всех сил, наступала каблуками на ноги, кусала руки, которые удерживали мои запястья. И когда желаемая свобода была почти достигнута, а похититель, ослабив хватку от боли в коленке дал мне шанс освободиться, к нему на помощь выскочил еще один.

— Что ты с ней церемонишься?

Я бежала на проезжую часть в надежде остановить хоть одну из тех немногих проезжающих в это время машин. Махала руками, кричала. Теперь кричала о всю глотку. Но меня объезжали. Несколько секунд манящих надеждой спасения и жуткое разочарование, когда ни одна с трех машин промчавшихся мимо не остановилась.

Он меня догнал в десяти метрах от машины и сильным рывком дернули назад. По инерции пролетела полукруг и приземлилась на разодранные в кровь коленки прямо у ног похитителя. Когда подняла голову вверх, желая взглянуть на него, лицо обжег увесистый удар кулаком. В эту минуту вспомнились голливудские блокбастеры и их брызги кровью во время подобных ударов. Раньше считала это фикцией, но сейчас, когда у меня действительно от силы удара разлетелись брызги, не знаю чего слюни, крови… во все стороны, поверила в их сказки безоговорочно.

— Хватай ее сумку и быстро сматываем.

Глава 21

ПЕТР.

Я мчался, выжимая все возможное со своей машины. Жалобный писк тормозных колодок перед светофором и сильный рывок всего тела по инерции стремящегося вперед. Нескончаемый поток перехожих — откуда их столько? Гипнотизировал светофор взглядом моля, чтобы он быстрее переключился. Никогда не замечал за собой подобной дури, но сейчас был не тот случай, чтобы обращать внимание на несоответствие поведения.

Она где-то там — одна, испуганна… О Боже, хоть бы она действительно была одна. Пусть это будут пустые тревоги и с моей и с ее стороны. Недовольные акционеры и партнеры остались позади — в огромном зале, который специально был снят для этого мероприятия. Еще не все предложения выслушаны, не все вопросы решены, но они резко потеряли свою важность. Пустая болтовня — не более.

Когда-то отец говорил: все, что я делаю — делаю для семьи — для тебя, для сестры. Я тогда верил ему. Обижался на опоздания, задержки, не появления на соревнованиях. Но важные слова о том, что это нам во благо всегда успокаивали пыл и гасили злобу. Сейчас все предстало в другом свете. Зачем хоромы, если не кому ими любоваться, если не слышится там веселый смех, а только гробовая давящая тишина? Зачем банковские счета, всего лишь циферки на бумажках моими трудами увеличивающие количество ноликов сзади? Для чего все это? Они не греют душу и тело, не зажигают огнями любимые глаза?

Я ушел не сомневаясь. Не было здесь чего-то или кого-то важнее, чем моя перепуганная девочка едущая сейчас домой.