Ожог от зеркала

Хвощ поразмыслил над последней фразой, но все-таки замолчал. Он сел, по-восточному скрестив ноги, высморкался прямо на лапник и привалился к сложенным в кучу мешкам, откровенно наблюдая за Тарасом. Тот поводил в воздухе стило, рисуя замысловатую кривую, обвел черту вокруг палатки, пошептал немного и сжег на свечке толику синего порошка, щепоть которого достал из кармана куртки. Порошок прогорел довольно вяло. Хвощ ожидал чего-нибудь более эффектного. Заворочалась, забормотала во сне Варвара. Школяр посмотрел в её сторону и вернулся к чтению, подсвечивая свечой. Шершавый, который ещё утром был в зиндановской больничке, менял повязку на вытекшем глазу. Остальные спали. Подождав немного, Хвощ не выдержал.

– Это всё, что ли?

Школяр непонимающе посмотрел на него.

– А чего ещё?

Хвощ недоверчиво оглядывался.

– И всё? И мух не будет?

– Подожди, если не веришь.

Слепней в палатке действительно не было. Куда-то они все вдруг словно испарились. Только один тыкался в шов, пытаясь выбраться наружу, и это у него не получалось. Хвощ раздавил беглеца ногтем.

– Ловко. И надолго это?

– Пока луна круг не пройдет. На сутки.

– Класс. – Хвощ восхищенно прищелкнул пальцами. – А в других палатках?

Тарас молча показал ему шиш. Хвощ насупился.

– Тебе, значит, мои бойцы до задницы.

– У меня мало порошка. Это столичный. Ты-то завтра хочешь спать спокойно?

Хвощ покачал головой и показал Шершавому на Тараса. Мол, видел ты такого? Тот благодушно кивнул. Мол, наш человек.

* * *

И снова потянулись бесконечные болота. Разбойники никак не могли сориентироваться, выйти на знакомые деревни. Одно озеро было похоже на другое, а под снегом изменились и очертания берегов.

Двигались медленно. Ольга по-прежнему шла рядом с Тарасом.

– С ума сойти, ты пришёл только вчера утром.

– Скорее ночью, – уточнил Тарас.

– Всё равно, – Ольга улыбнулась, – кажется, прошло уже несколько недель. Ты так изменился.

– Ещё бы. Столько лет...

– Ты и по характеру изменился. Нас тут просвещали насчёт характера. Готовили. Ты знаешь, очень немногие способны принести себя в жертву. Так, чтобы не ломать.

– Себя не ломать?

– Ну да. Несмотря на всю накачку магией.

– А ты ушла. Получается, ты не способна?

Ольга покачала головой.

– Я по самому краю. Способна, но в особом состоянии. В состоянии нормы слишком хочу жить.

– А Уля с Марией?

– Уля, как и я, на грани. А Мария почти в норме весталок. Просто она второй год, её ещё не успели обработать.

– А если просто приколоть? Вас ведь могут и не спрашивать.

Ольга фыркнула.

– Ну да. От такой жертвы пользы почти не будет. Так нельзя. Чему вас там учат, в Колледже?

– Да у нас про башню спецкурса нет. Информации никакой. Так, слухи. Только на шестом, по-моему... В Колледже тоже практикуют магическую привязку. С пятого курса, я не успел под неё попасть. Но у нас помягче. Насчёт секретов, преданности, и всё такое. Под нож ложиться не требуется.

Ольга помрачнела.

– Если бы просто под нож... Кстати, мне кажется, княжьих слуг на нас вывел твой браслет.

– Как это?

– Сама не очень понимаю. Я, когда на наш смотрела, ну, что сейчас тоже у тебя, вдруг это почувствовала. Это ведь в тот самый год случилось. А я не слишком подхожу для весталок. Я теперь понимаю, к кому им лучше было зайти. Но это уже не важно. А пришли к нам.

– Ты считаешь, браслет способен изменять события?

– Не изменять. Он как бы притягивает магию, усиливает её. Как оптический кристалл лучи света преломляет.

– И что, не подними я его тогда...

– Меня не увели бы в башню. Просто не зашли бы в наш двор.

– Понятно. – Тарас поправил лямку тёплой клетки. Котят теперь нёс он. – Ну, теперь чего уж...

– Но ты ведь не знал, что жрица из меня слабенькая? В смысле согласия на жертву?

– Нет.

– А как же ты решился на штурм? Ведь обычно весталки сами на всё согласны. Почти все наши остались. Меня ругают, наверное...

– Не проклянут?

– Весталка не способна на проклятие. Во всяком случае, пока она в башне. Так почему ты решил, что я уйду?

– Ты мне снилась. Плохо снилась, кошмары. В общем, не было покоя на душе. А как ты решилась «чёрный зов» использовать? Да в Девичьей башне?

Ольга улыбнулась.

– Жить хотелось, детей рожать. А из башни зов просто сильнее. Но стыдно было.

– Я слышал всего несколько раз.

– Ну, ты не сердишься?

Тарас обнял сестру и зарылся лицом в её волосы.

– Помнишь, как ты меня ёжиком пугала?

Ольга улыбнулась.

– А собаку мне делала на стене? И птиц...

Ольга снова улыбнулась.

– Я сейчас ещё рожицу научилась с волосами. Она рот открывает, и нос там. Забавная. И лося.

Тарас засмеялся.

– Покажи.

– До деревни дойдём какой-нибудь, чтобы хоть стенка была. – Зелёные глаза бывшей жрицы скользнули по мертвому болоту. – И свеча.

Вскоре Бредень – а именно он пережидал в этих болотах прошлую зиму – начал узнавать местность. Однако бодрости ему это не добавило. Он поморщился, прихлопнул на бородатой щеке слепня и подошел к Хвощу. Рядом стояли Свист и Тарас.

– Дальше надо осторожней.

– В каком смысле? – не понял Хвощ.

– Ну, осторожней. Людоеды дальше живут.

Свист недоверчиво хмыкнул.

– Ладно врать-то. Людоеды только в сказках бывают.