Ожог за ожог (ЛП)

Рив показывает мне пальцами пацифик[7] и, качая головой, выходит. С каких это пор Рив Табатски стал примером хороших манер? Я видела, как он вытаскивает еду из мусорного ведра. Это было у Алекса дома, но все же.

Парни уходят вслед за Ривом, а Ренни и Эшлин заходят в дом, чтобы переодеться. Я остаюсь возле ворот и прислоняюсь к забору. Неожиданно до меня доносится разговор, который происходит по другую сторону. Алекс не уехал, и его машина все еще стоит на подъездной дорожке.

— Боже, Чо такая сучка. — Слышу я голос Рива. — Как думаешь, она знает, что вы с Надей вместе ночевали?

У меня вырывается судорожный вздох.

— Уверен, что нет. Надя поклялась ей, что ночевала у подруги, Жанель. Она ни за что ей не расскажет.

— Лучше, чтобы так оно и было, — вмешивается Дерек.

А потом снова раздается голос Рива:

— Бро, зачем тебе это? Ну, общался бы себе с Дебрассио. Уважаю эту девчонку. Она знает себе цену.

Алекс заводит машину.

— Я знаю, что делаю.

Сзади ко мне подходит Ренни и кладет руку на плечо.

— Ой, а где Эш? — подпрыгнув от неожиданности, спрашиваю я.

— Она в туалете. Лил, не знаю, как еще это сказать, но... тебе нужно взять себя в руки.

— Что ты имеешь в виду?

У меня до сих пор путаются мысли. Надя ночевала у парня. И не просто у какого-то парня, а у Линди. У того, кого я считала своим другом и которому доверяла целиком и полностью. Не знаю, почему я была такой наивной. Парням нельзя доверять. Ни одному из них.

— Эти ребята — наши друзья, а ты даже не захотела дать им полотенца? Сегодня среда, и Карлота не работает. Я не собиралась уличать тебя перед всеми во лжи, но послушай. — Она осматривается по сторонам и, понизив голос, продолжает: — Лил, тебе нужно расслабиться, иначе люди поймут, что с тобой что-то не так.

Я не могу нормально думать и, чтобы не упасть, прислоняюсь к забору.

— Ты права, — через силу произношу я. Я скажу ей что угодно, лишь бы она заткнулась.

Но она не затыкается. Наоборот, ее глаза загораются.

— Боже мой! Я же не рассказала тебе, что произошло вчера у «Бабочки»!

Ну вот. Наконец-то.

— И что же?

— Мы с Ривом поцеловались! Конечно, это длилось всего секунду. Он отстранился и сказал, что я слишком важна для него, чтобы заниматься со мной случайным сексом. Ну разве это не мило? Говорю тебе, мы близки к тому, чтобы объявить себя парой. — С этими словами она кружится так, будто уже представляет себя в свадебном платье.

Я выдавливаю из себя улыбку.

— Вы идеально подходите друг другу. Правда.

* * *

После ужина я слышу, что Надя смотрит телевизор в гостиной, но не присоединяюсь к ней. Я едва могла смотреть на нее за столом, поэтому направляюсь прямиком в свою комнату, ложусь на кровать и начинаю размышлять о том, что мне делать теперь, когда доверять больше некому.

Мой телефон пиликает от входящего сообщения, я протягиваю руку и беру его с тумбочки. Отправлено с незнакомого номера.

«Это Карма. Я еще та стерва. Знаешь кого-нибудь, кто заслуживает моего удара?»

О да. Знаю. Даже нескольких.

Телефон пиликает снова.

«Если знаешь, то встретимся у «Голубоглазой Джуди» в два часа ночи. Если нет, то усаживайся поудобнее и наслаждайся шоу».

Кэт всегда говорила, что именно так назовет свою лодку, если та когда-нибудь у нее появится. В честь своей мамы. Это была любимая песня Джуди.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

МЭРИ

Это была не я. Это не могла быть я.

Что бы ни произошло в школе, что бы это ни было, я даже не хочу об этом думать. Мне просто хочется убраться отсюда. С этого острова, подальше от Рива и всего, что напоминает о нем и том, какой я когда-то была.

Вернувшись домой, я вижу на подъездной дорожке «вольво» тетушки Бетт. Потихоньку опускаю свой велосипед на газон и пячусь назад, в сторону улицы. Не нужна мне одежда и платья. Тетушка Бетт сможет их выслать позже. Все, что я хочу, — это сесть на ближайший паром до материка.

Выйдя на дорогу, я оборачиваюсь и бросаю последний взгляд на дом. Пытаюсь в точности запечатлеть в памяти оттенок серой кедровой черепицы, напоминающий мне небо перед летними ливнями. Пересчитываю количество ставней в каждом окне. Двенадцать. И пальцем повторяю в воздухе все изгибы дорожки из булыжников. Я стараюсь запомнить все, потому что в последний раз вижу этот дом. Я никогда сюда не вернусь. Никогда.

А потом, сделав глубокий вдох, я начинаю спускаться с холма в сторону пристани и всю дорогу отчаянно пытаюсь сдержать слезы. Я, наверное, сошла с ума, раз решила, что Рив когда-нибудь извинится за все те ужасные вещи, что совершил со мной. В глубине души я всегда надеялась, что имела для него значение. Что, несмотря на все произошедшее, между нами было что-то настоящее. Что ему было не наплевать на меня. Что он сожалел о содеянном.

Теперь-то я точно знаю, что ошибалась. Он никогда и не собирался извиняться передо мной или признавать то, что сделал. А значит, у меня нет причин здесь оставаться.