Ожог за ожог (ЛП)

Я с ходу начинаю предлагать варианты:

— Хорошо. Мы знаем, что Алекс помешан на своем внедорожнике. Можно разрисовать его краской или сделать что-нибудь с двигателем...

— Это слишком просто, — перебивает меня Лилия.

— А у него есть домашнее животное? — спрашивает Мэри. — Можно его похитить и... убить! — Мы с Лилией обмениваемся шокированными взглядами, а Мэри хихикает. — Насчет последнего я пошутила. Я люблю животных!

Я продолжаю предлагать варианты:

— Можно взломать школьный компьютер и изменить его оценки. Сделать так, что его примут лишь в один-единственный колледж — в местный. Отец выпорет Алекса, если тот не поступит в университет Лиги плюща.

— Я не умею ничего взламывать, — вздохнув, отметает мою идею Лилия. — Сомневаюсь, что и ты можешь, Кэт. Как насчет тебя, Мэри?

Девушка качает головой.

— Думаю, у меня есть идея получше, — продолжает Лилия. Я начинаю злиться, но ее следующие слова все меняют: — Я предлагаю сделать так, чтобы ни одна девушка с острова Джар больше никогда не захотела встречаться с Алексом Линдом. Ну... и как это можно осуществить?

В том, как Лилия это произносит, что-то есть: подавшись в темноте вперед, с широко открытыми глазами, в которых читается спокойствие. Она определенно настроена решительно.

— Черт возьми, да! — хлопаю я в ладоши, потому что не могу удержать своей радости.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ЛИЛИЯ

В пятницу после тренировки мы c Ренни идем по парковке, и она берет меня под руку.

— Итак, чем хочешь сегодня заняться?

— Ой, а ты разве не работаешь? — Я полагала, что работает. Надеялась на это.

Ренни качает головой.

— Терри меня подменит. Я хочу повеселиться! — Последнее предложение она произносит детским голоском.

— Гм, — протягиваю я, делая вид, что думаю. Но на самом деле мне просто хочется поехать домой, лечь на кровать и отдаться размышлениям о том, как еще можно насолить Алексу. На уроке мне удалось отключиться от всего и представить, как будет здорово, когда мы начнем претворять в жизнь свои планы насчет него. Точно бальзам на душу. Я не была так счастлива с тех пор, как... в общем, довольно давно.

Вчера во время обеда Ренни заметила, что я улыбаюсь, и спросила:

— И чему это ты так радуешься?

Я чуть не подавилась роллом с курицей. Мне еще никогда не доводилось хранить такие большие секреты. Помню, когда мама планировала вечеринку-сюрприз в честь папиного пятидесятилетия, я так боялась проболтаться, что две недели проходила с больным животом. А пока отец ночью поправлял мое одеяло, я думала: «Ничего не говори, только ничего не говори». Я переживала, что проговорюсь просто потому, что была слишком сосредоточена на том, как бы удержать этот секрет при себе.

Но мне удалось справиться с этой задачей. Я сказала Ренни, что думала о том, куда мы отправимся в мае после выпускного. Мы всегда планировали поехать куда-нибудь вместе, только я и она.

— Может, на Фиджи. Или на Мальдивы, — сказала я.

Ренни больше никогда не будет выглядеть в моих глазах как прежде. Но в какой-то степени я рада, что мне пока не нужно ничего с этим делать. Моя основная претензия направлена на Алекса, и именно на ней я сосредоточу все свое внимание.

Часть меня — наверное, тоскующая по прошлому — хочет взять и рассказать Ренни о том, что я собираюсь сделать. Ей бы это понравилось. Уверена, уж она-то придумала бы множество жутких и извращенных способов напакостить Алексу. Я бы не додумалась до них и за миллион лет. Но, конечно же, я ничего ей не рассказываю. Потому что, когда мы покончим с Алексом, следующая на очереди будет именно она.

А пока мне просто нужно сохранять спокойствие. Чем более нормальной я буду выглядеть в глазах других, тем меньше шансов, что они заподозрят о моем участии. Это очень важно. Никто не должен ни о чем узнать. Никогда.

— Поехали ко мне на ужин, там все и решим? — предлагает Ренни.

— С радостью, — улыбаюсь я.

Я оставляю свою машину на школьной парковке, и Ренни отвозит меня на джипе к себе. Комплекс, где она живет, называется «Чайки». Вывеска с его названием подсвечена софитами, a возле парадного входа красиво высажены цветы и большие кусты армерии. Но стоит вам пройти к воротам, как все становится гораздо хуже. Раньше нужно было набирать код, чтобы зайти внутрь, но ворота сломаны вот уже целое лето и теперь просто закрываются с помощью веревки. С тех пор как прошлой весной в «Чайках» было совершено несколько ограблений, моему папе не нравится, что я прихожу сюда.

— Кто-то должен починить эти ворота, — замечаю я, когда мы проезжаем через них, а потом достаю из сумочки виноградный леденец, разворачиваю и предлагаю Ренни лизнуть его первой. Она качает головой, а я добавляю: — Это ведь небезопасно. Сюда любой может войти.

Ренни пожимает плечами.

— У нас ужасная управляющая компания. Помнишь, сколько им понадобилось времени, чтобы починить душ? Мама поговаривает, что в конце этого года хочет переехать с острова.

— Серьезно? — перестав сосать леденец, спрашиваю я.

— Ну здрасьтe! Она ведь хотела переехать еще прошлой весной, когда нам подняли арендную плату.