Читаем Ожоги сердца полностью

Ожоги сердца

— Э, зевака, — упрекнул меня водитель и убежал к грузовикам. Там, на бугре, уже сбилось до десятка водителей. Они в замешательстве — не знают, куда кинуться: искать объезд или поворачивать назад? Вдруг на большой скорости к ним подскочил «Запорожец», блеснул фарами в мою сторону, будто собирался с разбегу боднуть «Волгу», затем помчался вдоль косогора. Какие вензеля он там выписывал — на бумаге не нарисуешь. Взбежал на бугор и оттуда на предельных оборотах ринулся к разлившемуся ручью. Вода вздыбилась, словно бомба или тяжелый снаряд там взорвался. Сдвоенный столб водяной пыли и брызг закрыл от моих глаз дальнейшее. Что происходило в русле ручья, не видел. Однако через несколько секунд «Запорожец» показался на противоположном берегу. Грузовики последовали на ту сторону тем же путем.

Моя «Волга» задним ходом все же выкарабкалась на бугор, но двигаться по объездной тропе я не решился, хотя тогда мне очень хотелось догнать «Запорожец» и познакомиться с его водителем…

«Запорожец» салатного цвета с электромагнитным сцеплением — вот он. Я у него под брюхом, но где тут генератор «воздушной подушки»?

— Василий Васильевич, скажи, пожалуйста, где крепятся дополнительные агрегаты?

— Короче.

— Я спрашиваю о приспособлении для воздушной подушки.

— Короче, — снова прервал он меня.

— Короче некуда, скажи — и приступим к делу.

— Болтовня, — ответил он.

— Я своими глазами видел, как ты взлетал над ручьем.

— Видел, но ничего не понял: готовим автомобилистов для армии — без находчивости и решительности и на амфибиях можно застрять в луже. Уяснил?

— Стараюсь, — ответил я. — Только как мы расклиним крепление тяги, если штангу ты превратил в коромысло?

— Выпрямим — и пойдет дело… Короче, бери кувалду и давай выпрямляй.

Лежа на спинах, мы принялись расклинивать крепления. Он подсунул под крепление монтировку, а я кувалдой нанес несколько ударов по изгибу штанги. Последняя пружинила и, кажется, не собиралась выпрямляться.

— Наддай еще, наддай плотнее. Еще, еще… Ага, кажется, сдается. Теперь поразмашистей дай ей…

Я отвел кувалду назад, приготовился вложить в этот удар все силы, но заметил, что машина пошла на нас.

Я остановился и успел бы выскочить, но тогда вся тяжесть свалилась бы на Василия Васильевича.

Что же делать? Я заметил, что Василий Васильевич успел поставить монтировку торцом, и она затормозила движение. Теперь и кувалда в моих руках должна стать на попа, подпереть днище. До темноты в глазах напрягаю свои силы, и кувалда слушается меня, встает как надо. Лежим, молчим. Кто-то из нас должен теперь первым выбраться из ловушки.

— Дышишь? — спросил Василий Васильевич.

— Дышу, — с трудом выдавил я.

— Не выпускай весь воздух из легких, — подсказал он.

— Ыгы, — промычал я.

— Теперь и я часть груза возьму на себя. Вот и получится «воздушная подушка».

Графчиков на ощупь нашел кувалду возле моего плеча, придвинулся ко мне, и для меня, кажется, наступила минута забытья. Но только минута. Постепенно пришло облегчение.

— Дышишь? — снова спросил Василий Васильевич.

— Дышу, — ответил я.

— Давай теперь вместе, разом. Вот так… В молодости мы, бывало, ремни рвали на груди таким способом.. Давай я ключ подставлю. Потом под кувалду отвертки… Так мы расклинимся. Давай… Еще разок… Еще.

Когда днище перестало покачиваться над нами, Василий Васильевич скомандовал:

— Выползай…

— Ты первый, — возразил я.

— Короче… Ты на двух ногах. За гаражом кирпичи. Давай их сюда!

В голосе его послышалась тревога. Торговаться нет времени. Выползаю наружу и, задыхаясь, бегу за кирпичами. Подставляю их под задний бампер, несу домкрат. Качок, второй, третий. И Василий Васильевич выбирается из-под машины. На лице крупные капли пота. Посмотрев на часы, он спрашивает:

— Туго пришлось?

— Туго, но без страха и испуга.

— От радости стихами заговорил, — заметил он.

— За тебя рад, обошлось.

— А я за тебя перетрусил. Кричать собрался.

Во второй половине дня нам удалось поставить новые рулевые тяги, прошприцевать ходовую часть, заменить смазку в коробке передач, и «Запорожец» встал на свои колеса. От усталости мы еле-еле держались на ногах.

— Не дремать, — пробасил Василий Васильевич над моим лицом. — Сейчас двинем к месту соревнования. Посмотрим новую трассу. А вечером мне надо быть в военкомате. Слушается мой отчет на комитете содействия. О работе с допризывниками…

Я попытался остановить его:

— Не перегружайся. Пощади сердце.

— Не хныкать, — ответил он. — Наши сердца солдатские, перегрузок не боятся, лишь бы ожогов не было.

Москва — Кулунда — Москва

1966—1977