Озимый цвет

Слуга отодвинул для меня стул, и я присоединилась к трапезе. Окинув скучающим взглядом стол, я взяла вилку и недоверчиво покосилась на еду. Лили пила травяной сбор, насмешливо поглядывая на меня.

– Лили, помогите.

Она вскинула бровь, по всей видимости, не намереваясь раскрывать результаты проведенной дегустации. В этом замке еще остался человек, готовый упустить шанс меня помучить? Лили ничего не произнесла на невысказанный вопрос, хотя явно поняла, что я имела в виду. Впрочем, ее право. Уж здесь-то я могу справиться своими силами.

Я с опасением посмотрела на яйца. Их же невозможно испортить? Наверное… Вообще-то, я слабо представляла, как их нужно готовить. Но точно – это не самое сложное.

Я взяла в руки одно, наблюдая, как Лили вся подбирается, не отрывая от меня взгляда. Где подвох? Я задумчиво покрутила яйцо в пальцах. Крупное, нежно-кремового оттенка, оно мало отличалось от тех, что я ела прежде. Только удивительно, что в Льен яйца подавали на изящных подставках тонкой работы.

Под настороженным взглядом компаньонки внутренне собралась, взяла ложку, привычным жестом ударила ею по скорлупе и удивленно ахнула. По тарелке растекся тягучий белок с бледным, но все же оранжевым желтком. Оно же практически сырое! Я подняла на Лили ошарашенный взор. Она едва сдерживала смешок.

– Миледи, что-то не так? – испуганно спросил подоспевший слуга, как только увидел мое изумление.

– Лили?.. – вопросительно покосилась на нее.

– На севере Льен не принято долго варить яйца, – снизошла она до пояснений. – Их предпочитают употреблять всмятку.

– Сырыми? Разве это не опасно?

Я нахмурилась, вспомнив, как пару лет назад несколько детей из тех, чьи родители работали в моем доме, побывав в курятнике, несколько дней провалялись в кровати, пока матушка не обратилась к хорошему лекарю.

Северяне безумны! Неужели холод напрочь лишает их способности трезво мыслить?

Лили пожала плечами:

– Пока никто не умер, а если и умер – мы этого не узнаем.

Я тяжело вздохнула и снова перевела взгляд на стол. Скудные блюда совсем не вызывали аппетита.

– Масло? – с надеждой спросила у компаньонки. Не мог же здешний повар испортить абсолютно все!

На этот раз Лили не стала утаивать правду:

– Горчит.

Подумав, что должно же быть хоть что-то, не отличимое от того, что я ела раньше, с надеждой посмотрела на хлеб. Бледно-серый ломоть практически не пах, но не выглядел черствым. Мой страждущий взгляд не укрылся от внимания Лили.

– С желудевой мукой, – разбила она мои надежды. – На севере зерно на вес золота. Даже на княжеском столе обычный хлеб – редкость.

О Пламенный! Это место похоже на темницу!

Я с опаской взяла в руки кусок хлеба. Может, рискнуть и попробовать? Я поднесла его к лицу и скептически понюхала, не сразу решаясь откусить. Наконец осмелилась это сделать.

Все оказалось не так плохо, как я подумала, но все равно вкус был малоприятным. Наверное, арманьельская бумага и то приятнее на зуб! Но выбора не оставалось… Лили снова сделала глоток травяного чая. Может, если запить, будет лучше?

Я подозвала лакея и попросила тоже принести мне напиток. Слуга поклонился и ушел, а спустя минуту появился с подносом. Я удивленно посмотрела на него, когда он поставил передо мной чашку.

– Наверное, вы не расслышали… Я просила чай.

За которым, к слову сказать, и выходить никуда не следовало – чайник стоял на другом конце стола. Но лицо лакея не дрогнуло.

– Простите, миледи, – невозмутимо сказал он. – Но князь Ристрих велел по утрам подавать вам только это.

Я недоуменно взяла в руки чашку с молоком. Посыл Ино остался непонятым. Молоко – это даже лучше, чем то, что северяне громко называют «чаем», но откуда такая забота?

Лили стрельнула глазами в мою сторону, увидела белое содержимое моей кружки и уже в открытую рассмеялась. Торви, сидящий рядом, тоже не сдержал улыбки.

Я смущенно взглянула на них, не находя причины для веселья. На что намекает князь? Почему одна я не понимаю его намеков?

– Лили…

– Да? – весело откликнулась она.

– Что происходит?

– А вы как думаете, миледи? – с любопытством посмотрела она на меня.

– Князь считает меня ребенком?

Я не находила других объяснений. Торви тихо прыснул в кулак и поднял на меня глаза. Совсем не ожидая, что и он поднимет меня на смех, я недобро посмотрела на старика.

– Госпожа… Никто так не думает. У вас в Арманьеле другие порядки, но в Льен есть одна поговорка.

– И? – подозрительно спросила я, не привыкшая ждать хорошего от Ристриха.

– Что молоко полагается… за вредность! – жизнерадостно закончила за него Лили, заливисто смеясь.

Мои глаза расширились от изумления. За вредность?.. Да как он смеет?! Это переходит все границы! Одно дело высказать свои мысли с глазу на глаз, а другое – выставить недалекой особой перед всеми. Даже слуги не скрывали улыбок.

– Раньше в Льен выдавали молоко работникам каменоломни для поддержания силы, – пояснила компаньонка предпосылку появления выражения в царстве, – потом это делать перестали, но фраза до сих пор на слуху.