Озноб

– Подожди хоть, я приму душ и отвезу тебя, – попросил Сергей, смирившись с ее решением. Впрочем, он не выглядел слишком расстроенным, вероятно, Ирина расхолодила его своим упорством. – Не представляешь, какой у меня был безумный день, я только сейчас начал приходить в себя! Посиди пятнадцать минут, я быстро!

Женщина не стала возражать, настаивать, что уедет на такси. Ей хотелось только уйти из этого дома, а не избавиться от Сергея. Пока в ванной комнате шумела вода, она обошла всю квартиру, включая везде свет и настороженно осматривая обстановку. Остальные две комнаты были обставлены под стать гостиной. В них пылилась все та же дорогая тяжеловесная мебель, аппаратура последнего поколения, пышные ковры и плотные занавеси на окнах. Ирина задержалась в спальне, возле старинного туалетного столика, инкрустированного разными породами дерева. Эта вещица выделялась среди прочих и заставляла предположить, что кто-то подарил ее хозяйке квартиры или же она получила ее по наследству. Ирина обратила внимание на столик еще и потому, что он выглядел единственной вещью, к которой недавно прикасались чьи-то руки. Слой пыли на столешнице был местами стерт, на краю валялось несколько сложенных бумаг и перевернутая лицевой стороной вниз рамка, в какие обычно вставляют фотографии.

Не в силах справиться с любопытством, Ирина поддела кончиком пальца рамку и попыталась разглядеть снимок. То, что она увидела, поразило ее так, что она едва не смахнула фотографию на пол.

– Как?! – только и произнесла женщина. Это был ее собственный черно-белый портрет, тот самый, который увез из дома Егор, отправляясь в свой исследовательский поход за истиной.

У нее слегка подрагивали руки, когда она пристраивала портрет обратно на столик, пытаясь уложить его точно так, как прежде, и она задела бумаги, лежавшие рядом. Те упали, с легким шелестом разлетевшись по ковру, от окна до кровати. Присев на корточки, женщина собрала их, попутно рассматривая каждую бумажку, терзаясь смутными опасениями, что они тоже могут иметь к ней отношение.

Здесь оказалась тонкая книжка с авиабилетами, договор с турфирмой, сберегательная книжка Сбербанка России и две черно-белые фотографии, какие обычно наклеивают в паспорта. Со снимков глядело знакомое, изрытое морщинами лицо, с крепко поджатым безгубым ртом. Ирина впервые увидела Валентина без кепки и должна была признать, что головной убор хотя бы отчасти отвлекал внимание от его невыигрышной внешности.

Увлажнившимися от волнения пальцами она быстро перебрала билеты, заглянула в договор с турфирмой и в сберкнижку и успела вернуть все на место прежде, чем на пороге комнаты возник Сергей. К этому моменту она уже снова держала в руках свой портрет, и потому волнение, звучавшее в ее голосе, и горящий лихорадочный взгляд были во многом оправданы.

– Как ты это объяснишь? – Она показала ему фотографию.

Сергей, медленно вытирая полотенцем мокрые волосы, подошел ближе и, взглянув на снимок, пожал плечами:

– Вот, как видишь, он оказался у меня… Твой муженек устроил сперва допрос, а потом истерику, и бросил фотографию в снег. Конечно, я поднял и взял ее себе. Это похоже на знак судьбы, не находишь?

– Да, символично. – Ирина все еще сжимала рамку в руках, с такой силой, что у нее от напряжения побелели косточки пальцев. – С той разницей, что у портрета нет собственного мнения. Он достается тому, кто его поднял, ну а я…

– Ради бога, я не это имел в виду! – Выхватив у нее из рук фотографию, Сергей крепко обнял сопротивляющуюся женщину. – Что за обидчивость по пустякам! Разумеется, я понимаю, ты сама выберешь, с кем быть! И больше скажу, я не уверен, что ты уже выбрала! Ты еще будешь сомневаться, метаться между нами, сама мучиться и меня мучить! Надеюсь только, этот несчастный ревнивец сумеет держать себя в руках и не кинется на тебя с ножом!

– А ты что же, согласен ждать, пока я сделаю выбор? – с сомнением спросила Ирина, оставив попытки вырваться из его объятий. Мягкий, слегка снисходительный тон Сергея действовал на нее как успокоительное, хотя она все еще была настороже.

– Я умею ждать, – уверенно ответил тот. – И ты не из тех женщин, которым можно приказывать.

– А твоя жена… была как раз такой? Мужчина внезапно разжал руки, так что она покачнулась и едва не упала. Его лицо неприятно изменилось, глаза превратились в две темные, лишенные выражения щели.

– Сколько можно о моей жене? Тебе доставляет удовольствие эта тема?

– Пока я здесь, я буду все время о ней думать.

– Нечего сказать, приятная перспектива! – Сергей с раздражением пнул ногой подвернувшийся пуфик, отлетевший от удара в угол. – Так поедем, отвезу тебя к сестре. Что поделаешь, если на тебя так действует здешняя обстановка!

– А на тебя не действует?

– Мне все равно, – сделав небрежный жест, ответил мужчина. – Пойду поищу фен, а ты допивай кофе и собирайся. Где живет сестра?