Озноб

– А вы уверены, что он стал бы с вами общаться? Имейте в виду, мне он ничего не сказал ни о смерти какой-либо женщины, ни о том, что требуется хранить молчание. Он просто настоял, чтобы я взяла эти деньги в качестве компенсации.

– Да это же взятка! Плата за молчание! Теперь вы не станете туда соваться и что-то выяснять! А если до вас и дойдут слухи, вам будет неудобно устраивать скандал!

– Я сама начинаю думать, что так и есть, – призналась Ирина, стойко выдерживая укоризненный взгляд гостя. – Но на тот момент, когда я брала деньги, у меня не было причин для беспокойства.

«Не ври, – одернула она себя, – если бы ты поверила мужу, то не прикоснулась бы к этим деньгам! И возможно, Сергей уже объяснялся бы с милицией! Но… Парадокс в том, что муж был единственным человеком, которому ты перестала доверять!»

Дима крутил в пальцах незажженную сигарету и напряженно что-то обдумывал. Наконец, придя к некоему заключению, он закурил и вместе с дымом выдохнул:

– Если раньше я сомневался в его вине, то теперь вопросы отпали. За просто так миллион не выплачивают, в такое я не верю. Даже если допустить, что вы ему понравились…

– Давайте не будем этого допускать! – насмешливо попросила Ирина. – Я и так слишком часто слышала подобные намеки от родственников. Как видите, у него были другие интересы.

– Так значит, он не требовал, чтобы вы больше не являлись в поселок? – будто не услышал ее отповеди Дима.

– Конечно нет. Да мне и нечего там делать.

– А вот, предположим, вы найдете там другую дачу? Встретитесь с этим Валентином, с другими людьми, которые вас успели увидеть… Представляете, какой переполох поднимется?

– Теоретически это возможно, – пожала плечами женщина. – Но я никуда ехать не собираюсь.

– Миллион действует?

У нее вспыхнули щеки, а спустя секунду загорелось все лицо и шея. Ирина прижала ладони к щекам и тут же опустила их, гневно глядя на агента:

– Какое право вы имеете… Нет, какое вам вообще дело до моих дальнейших действий? Хотите услужить другу в страховой компании, поделить с ним премию за то, что он поймает клиента на мошенничестве? Ступайте, доносите! Будете совершенно правы! А я не буду, мне жизнь дорога!

– Да и мне моя жизнь небезразлична. – Дима спокойно перенес выпад Ирины и только удобнее устроился на стуле. – Что соваться, не разобравшись? Вполне возможно, сгорело само собой. Только мне чутье подсказывает, что это не так.

– А можно поинтересоваться, почему вы вообще взялись защищать мои интересы и копаться в этом деле? – Женщина налила в чашку воды и залпом ее выпила. – Я вам ничего не обещала и платить не собираюсь.

– Опять же чутье, – невозмутимо пояснил тот. – Я с вас и не рассчитываю что-то получить, скорее, меня интересует ваш хозяин. Прямо скажем, Соколову не повезло, что мы с вами встретились. То, что мы знаем по отдельности, не опасно. Вы понятия не имели, что ктото погиб при пожаре, а я не знал, что Соколов кое-что приврал насчет своей супруги. Кстати, не совсем понятно, зачем? Страховку он бы и так получил, жила она там раньше, не жила…

Ирина подошла к двери и сделала красноречивый жест в сторону прихожей. Она все еще была зла и не собиралась скрывать своих эмоций. Дима понял, поднявшись, поблагодарил за кофе и отправился одеваться. Вид у него был довольный, будто ему неожиданно улыбнулась удача, а суровое выражение лица хозяйки ничуть его не смущало. Напоследок, уже попрощавшись, он заявил:

– Буду держать вас в курсе, только не говорите, что вам это безразлично! Миллион миллионом, молчите, сколько хотите, но, если дело уголовное, вас тоже будут допрашивать.

– Но на этот раз не вы! – отрезала Ирина и сделала попытку закрыть дверь.

Дима предупредил ее движение, поставив ногу между дверью и косяком. Его улыбающееся лицо внезапно сделалось очень серьезным:

– Зря злитесь, я ведь добра желаю! Сейчас вот буду выяснять, почему ему было важно, чтобы вы назывались его супругой. Если обнаружится, что причина веская, вам легко могут припаять соучастие!

– Боже, зачем я с вами связалась! – простонала Ирина.

– Бросьте, еще будете мне благодарны! – пообещал агент, убрал ногу и, посвистывая, бегом пустился вниз по лестнице.

Женщина закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Она ощущала нервную дрожь во всем теле, ей хотелось накричать на кого-нибудь, затопать ногами, потребовать, чтобы ее оставили в покое… Но это желание было неосуществимо.