Озорство

Идешь пачкать стены — поручи душу Богу (кто следующий?)

С подзаголовком «Их удел — смерть». Слабая журналистская поделка, попытка показать, как три совершенно разных человека — адвокат, пачкун-ветеран и новичок-иммигрант — погибли при сходных обстоятельствах от руки неизвестного убийцы, которого газета окрестила «одержимым навязчивой идеей человеком, которому не спится». Газетчики поинтересовались отношением горожан к пачкунам. Им всем задали один и тот же вопрос: «Что нам делать с пачкунами?» Были опрошены телефонистка, почтальон, рабочий-строитель, акушер и женщина, протестовавшая против продажи порнографии в магазинах. Они высказали самые различные мнения.

Телефонистка заявила, что пойманных пачкунов следует приговорить к ношению одежды с надписью «Я вандал» и заставить их при стечении народа, под конвоем, счистить пачкотню со всех городских стен.

Акушер сказал, что, подобно Норману Мейлеру, он рассматривает рисунки и надписи на стенах как одну из форм искусства в испанском стиле мачо, имеющую эстетическую и политическую ценность. И кстати, что случилось со свободой слова в нашей стране?

По мнению женщины, противницы порнографии, пачкотня — не такое уж опасное оскорбление нравов по сравнению с порнографией, инспирирующей различные половые преступления и в том числе изнасилование, жертвами которого стали миллионы женщин.

Рабочий-строитель заявил, что всякого пойманного на месте преступления пачкуна нужно расстреливать.

Почтальон сказал, что ему некогда разговаривать.

Паркер был полностью согласен с рабочим-строителем, но он не мог высказать своего мнения Кэти, потому что ее сына застрелили в тот момент, когда он разрисовывал стену. Сыщик не был даже уверен, видела ли она вечернюю газету, которая представила мальчишку Альфредо Херреру в очень неприглядном свете. Сообщалось также, что они с матерью заявились в страну из города Франциско-де-Макорис, пользующегося сомнительной репутацией. Сбытчики везут оттуда в Штаты наркотики, а из Штатов в Доминиканскую республику — деньги, вырученные от продажи наркотиков. В связи с этим газета задала вопрос, не был ли Херрера звеном печально знаменитого лоскубаносовского кольца наркотиков. Паркер склонен был согласиться с утверждением, что все латиноамерикашки так или иначе связаны с торговлей наркотиками, но он держал это мнение при себе, прежде всего потому, что Каталина Херрера была уроженкой Латинской Америки, хотя и звалась Кэти.

Вместо этого он помахал рукой мужчине, с которым до этого встретился лишь один раз, в суде, где они оба выступали свидетелями по одному делу. Помощник инспектора сидел за столом при всех регалиях в обществе трех своих приятелей-начальников. Все они с важным видом ковырялись вилками в стоявших перед ними огромных порциях бифштекса с яичницей.

— Инспектор, — произнес Паркер и дружески кивнул ему головой. Инспектор смущенно оглянулся, но на кивок ответил. — Мой хороший друг, — сказал Паркер Кэти и прибавил: — Не выпьете ли чего-нибудь перед обедом?

* * *

Эйлин не сводила глаз с двери, ждала, когда она снова откроется.

Она стояла в коридоре, слева от входной двери квартиры 409. Инспектор Брейди разработал план спасения девушки.

Как только Джимми выпустит ее из квартиры, полицейские уговорят его отдать им револьвер. Но пока главной задачей было освободить девушку живой и невредимой. Этому препятствовали чувства, которые питал к ней Джимми.

Майкл Гудман, психоаналитик бригады парламентеров, надеялся преодолеть это препятствие. Младший брат злоумышленника, Том, клялся и божился, что ни разу даже пальцем не тронул свою жену, и Брейди был склонен поверить ему.

Его версия казалась правдоподобной. Он занимался со своей женой любовью, Джимми это, несомненно, слышал и потерял голову. Если версия соответствовала действительности, Гудман опасался, что Джимми будет действовать так, как ему подсказывают его фантастические представления. Его невестка — жертва мужа-насильника, а он — ее спаситель. Девушка оставалась прикованной наручниками к кровати, и никто не знал, сколько пройдет времени, прежде чем Джимми начнет действовать тем или иным образом. Гудман не исключал возможность изнасилования.

Эйлин одобряла план Брейди.

Шеф попросил ее передать Джимми, когда тот откроет проклятую дверь — и откроет ли он ее вообще, — что он, Брейди, желает только одного — любой ценой спасти девушку — и уверен, что Джимми хочет того же. Для достижения этой цели он собирался выяснить, действительно ли брат избивал жену, и передать Лизу на попечение общественной медицинской организации, которая помогла бы ей. Сейчас же, пока Джимми не изменил своего поведения, нужно было только удерживать его от новых насилий над невесткой.

Брейди рекомендовал не предъявлять ему никаких обвинений.