Озверевшая

На закате я заехала в супермаркет, выбрала дорогой букет и открытку, даже шарик со Снупи и надписью "Поправляйся быстрее". Купила вяленых колбасок, жалея, что у меня нет времени на непрожаренное мясо, и в полседьмого была у больницы. Женщина в регистратуре подтвердила, что Кейтлин не в неотложке, но все еще у них.

К счастью, я прибыла вовремя и успевала увидеть ее в постели, возможно среди проводов. Поднялась на лифте на нужный этаж и прошла до палаты с подарками и ее сумкой. Дверь была приоткрыта, и я постучала по стене. В коридор вышла бабушка Кейтлин, с лицом таким же белым, как ее волосы. Глаза за очками походили на камешки. Морщины стали глубже каньонов. На секунду я испугалась, что она зла на меня, как и все Блэкли, что Кейтлин рассказала им о моей нерешительности. Но вымученная улыбка подсказала, что ба была просто сломлена тем, что обрушилось на нее и ее родных.

- Здравствуй, Ким, - сказала она. - Прошу, входи.

Комната пахла как все палаты - витаминами, мочой и смертью. Симона сидела у постели Кейтлин - шелуха, полная горя и жира. Малыша не было, наверное, за ним присматривал дядя. С другой стороны кровати сидел дедушка Кейтлин, скрестив руки на животе и закрыв глаза. Похоже, он задремал. Горела только одна лампа - яркая флуоресцентная, - превращала всех в только начинающих разлагаться мертвецов. Симона подняла встревоженное лицо. Попыталась мне улыбнуться, но безмолвно заплакала. Кейтлин лежала отвернувшись от меня. Сначала я подумала, что это нарочно, но потом поняла, что она одурманена, какое-то лекарство унесло ее в страну чудес. На шее и руках виднелись синяки и царапины.

- Ей дали что-то, чтобы она успокоилась, - объяснила бабушка, - у нее была истерика... она причиняла себе боль.

- Мне ужасно, ужасно жаль, - сказала я семье. - Я просто впала в ступор. Не знала, что делать. Застыла как вкопанная.

Мне на спину опустилась теплая ладонь бабушки.

- Ничего, милая. Думаю, никто не был готов к такому.

Я положила букет и открытку на столик, а сумку на пол.

- Это для нее.

Шарик я привязала к изголовью кровати. Симона держалась за перила, и я накрыла ее руку своей. Ее кожа была ледяной. Другая ее ладонь легла на мою, легонько похлопывая. Она открыла рот, но осеклась.

Вместо нее заговорила бабушка:

- Мы очень признательны, что ты пришла, Ким.

- Кейтлин в порядке? - спросила я. - Теперь она дышит нормально?

- Да. Но она нездорова.

Симона достала свежую салфетку из коробочки на коленях:

- Для нее это слишком. Слишком много для любой пятнадцатилетней девочки.

- Она вернется домой?

Симона молчала.

- Пока нет, - ответила бабушка. - Но и здесь не останется. Полежит в другой больнице.

Симона вновь подавилась слезами, ее тело скрючилось, как у умирающего насекомого.

- В какой? - спросила я.

Но уже знала ответ.

* * *

Симона поместила дочь в центр охраны психического здоровья, лечебницу для душевнобольных. Кейтлин согласилась на обследование, но осталась на принудительное лечение, после того как врачи выявили у нее склонность к суициду. Мне ужасно хотелось увидеть ее там (от фантазий на эту тему кружилась голова и перехватывало дыхание), но, кроме близких родственников, посетителей к ней не допускали. Я старалась поддерживать контакт с Симоной, ожидая новостей. Она отвечала вежливо и ценила мою заботу, но в то же время стала замыкаться в себе и редко брала трубку.

Дерека отстранили от занятий и выгнали из баскетбольной команды. Похоже, ему не удалось опровергнуть, что фотографии были сделаны не на той вечеринке. Он был ужасным лжецом. Говорил, что не делал и не распространял снимки, и не пытался свалить все на меня. Даже если Дерек и думал, что это как-то со мной связано (а теперь у него должны были появиться такие мысли), понимал, что ему не поверят. Вместе с ним исключили на месяц группу мальчишек с планшетом. Предостережение было предельно ясным: любого, кто попытается навредить Кейтлин Блэкли, четвертуют. Школьники боялись даже произносить ее имя, я слышала только тихие шепотки в коридорах. Тот, кто не видел ее нервного срыва вживую, смотрел ролики, которые тогда сняли. Кто-то анонимно запостил один на ютьюб, и тот уже набрал девятьсот просмотров.

Дни шли, а Кейтлин не возвращалась домой. Я гадала, вернется ли она вообще, и мысль о том, что Кейтлин состарится в психушке, грела душу, даже если мой план с одноразовым телефоном и распечатанными снимками не претворится в жизнь. Несмотря на то, что это был отличный финал, я все еще хотела играть. Девочка моего возраста готова на все ради силы. Есть сила красоты, благодаря которой за тобой увиваются парни. Она превращает тебя в объект зависти других девчонок. Есть сила разума, с ней можно манипулировать другими и порабощать их. Есть сила сексуальности, богатства, привилегий и популярности. Но слаще всего власть над жизнью другого, способность сломать человека, разрушить саму душу, пока сознание не разлетится на осколки, как потускневшее зеркало. После такого чувствуешь себя богиней.

Наконец, я дозвонилась до Симоны.