П. А. Кулиш. Биографический очерк

Как только прекратилась “Основа”, Кулиш сейчас же начинает работать в галицких журналах: “Вечерныци”, “Мета”, “Правда”. Там он печатает свои новые стихотворения, повести (“Мартын Гак”, “Потомкы украинського гайдамацтва”) и различного содержания статьи (“Первый период козацтва од його початку до ворогування з ляхамы”, “Нарыс истории словесности русько-украинськои”, “Погляд на устню словеснисть украинську”, “Мальована гайдамащына”, “Выкохування дитей” и др.) В 1869 году появляется в Австрии его перевод пятикнижия Моисеева (“Пять книг Мусиевых”), а затем (под псевдонимом П. Ратая) он издает стихотворный перевод “Псалтыри” и таковой же — превосходный — “Книги Иова”; затем прозою — четвероевангелие. (Позже, вместе с профессором Пулюем, Кулиш издал перевод всего “Нового Завета”). Оставив службу, Кулиш бывал то в Галиции, то в Вене. Вся его деятельность направилась на Галицию. Эта часть малорусской земли, подавленная более культурным польским элементом, нуждалась в энергической литературной силе, могшей помочь её возрождению, и Кулиш, всегда готовый работать, бросился туда, где в этой работе сильно нуждались. Деятельность Кулиша в Галиции послужила там к подъему духа малорусской народности в борьбе с денационализирующим польским элементом, придала новых сил галицким народолюбцам.

Все это было до 1873 г. В 1873 г. Кулиш был уже в Петербурге и работал там над своей “Историей воссоединения Руси”, два тома которой появились в 1874 г., а третий — в 1877 (конца не было); в 1877 г. напечатал Кулиш в №№ 3 и 6 “Русского Архива” и свои статьи о казачестве.

По поводу этих новых работ Кулиша г. Пыпин, в своей “Истории славянских литератур” (I, 375) говорит следующее: “Под влиянием чувства произошел последний изумительный поворот в мнениях Кулиша, выразившийся в “Истории воссоединения” и статьях о казачестве в “Русском Архиве” 1877 г., где прежние идолы были свергнуты с пьедесталов, и автор вообще явился злейшим противником стремлений, в которых прошла однако вся его прежняя жизнь”. Большинство публики придерживается того же взгляда на последнюю литературную деятельность Кулиша. Между тем взгляд этот нельзя назвать вполне точным.

Еще в конце пятидесятых годов, в эпилоге к русскому тексту “Черной рады”, Кулиш говорил: “Я желал выставить (в романе) во всей выразительности олицетворенной истории причины политического ничтожества Малороссии и каждому колеблющемуся уму доказать... нравственную необходимость слияния в одно государство южно-русского племени с северным” [9]. Таким образом с самого начала своей долгой литературной деятельности Кулиш является с одной стороны защитником самобытного развития малорусской народности, а с другой — сторонником государственного единения южного русского племени с северным. Эти два принципа проходят красной нитью во всей его литературной деятельности до самого последнего её дня, и читатель увидит ниже, что этим своим “стремлениям” Кулиш не изменял никогда.

Защищая индивидуальное “я” малорусского народа, Кулиш относился отрицательно к историческим деятелям Малороссии, выражая свое сочувствие только очень немногим из них. Вот его отзыв (в 1861 году) о гетманщине: “Мы не жалеем о ней, как об уничтожении корпораций генеральных старшин, которые, вместе с избранным от царя гетманом, делили между собой войсковое имущество, не заботясь о благе народа. Нам нечего жалеть о падении гетманщины! Это было дерево, подгнившее в корне и не приносившее никаких плодов. Еслиб не повалило его петербургское правительство, оно само рухнуло бы и сгнило, оставленное без внимания народом” [10]. Во втором томе “Записок о Южной Руси”, в предисловии к известной записке Теплова, он высказывается об этом еще резче, говоря о “естественной необходимости изменения испорченных адмнистративных форм”, — т. е. гетманщины. (3. о Ю. Р., П, 171-174). Исходя из таких взглядов, Кулиш считал политику Петра I и Екатерины II хоть и жестокою иногда (см. дальше в тех же “Липовых пущах” о насилиях, делавшихся после уничтожения гетманщины), но государственно-мудрою. Такие же точно взгляды о необходимости единения великоросов и малоросов в одном государственном теле и о неизбежности и необходимости уничтожения старых малорусских порядков высказывает впоследствии (1882) Кулиш в своих гимнах “Единому цареви” и “Едыний царыци” — Петру I и Екатерине II, прославляя их за то, что они уничтожили в Малороссии корпорацию эксплуататоров народа и раздавили “розбоямы й руиною несыту гадюку за порогами”, — т. е. Сечь [11]. Таким образом касательно политического положения Малороссии во взглядах Кулиша нет принципиальной разницы между тем, что он писал в 1857 и 1861 гг. и в 1873, 1882 и 1896 годах.

Более изменились взгляды Кулиша на казачество, но все же не настолько, чтобы в его первоначальных мнениях нельзя было различить зародышей позднейших. Сперва он смотрел на казаков взглядом, близким ко взгляду Шевченко. Это доказывают его “Досвиткы”, гд он, прославляя первых предводителей казацких (деятелей Кумеек и Солоницы, Морозенко и др), говорит: