P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье

Дзынь, дзынь . Этот звук напомнил мне град, который застал меня с моими мальчиками на игровой площадке два года назад. Сначала нам показалось забавным, что небо роняет градины величиной с теннисный мячик – мы даже попытались ловить их, пока они не начали стучать по нашим головам. Я должна, по крайней мере, встать и убедиться, не оставил ли Майкл свой новый блестящий десятискоростной велосипед на дороге , пришло мне в голову. Но у меня не было сил беспокоиться о его велосипеде или о том, не разобьет ли град окна моей спальни. Я завернулась в мое пуховое одеяло и подушки, как экспортер упаковывает античную вазу в пузырчатую обертку, и решила переждать непогоду.

Шмяк!

Этого оказалось достаточно, чтобы мой желтый лабрадор, Моцарт, пришел в исступление. Он вскочил на кровать и начал скрести одеяло, чтобы спрятаться под ним вместе со мной.

– Ма-а-а-aргарет… Маргарет. Я знаю, что ты там, – донесся чей-то голос с улицы.

Моцарт перестал скрестись и спрыгнул с кровати. Он так лаял под окном спальни, как будто сам Чарльз Мэнсон [6] пытался вломиться в наш дом. Я сбросила одеяло и ногой расшвыряла кучу грязного белья на полу в поисках своего халата.

В плотно закрытой шторами комнате было темно, как ночью.

У меня не было сомнений в том, что небо за окном почернело от града, но когда я отдернула шторы, чтобы посмотреть, кто меня зовет, я чуть не упала от пронзивших мои глаза солнечных лучей. Сара стояла под окном с грудой камней в руке. Другой рукой она прикрывала глаза, защищаясь от отблеска алюминиевого сайдинга на крыше.

– Открой дверь! – крикнула она. – Я не уйду, пока ты не откроешь.

Ба-а-ах…

Я невольно пригнулась, когда она бросила еще один.

– Упс… этот был, пожалуй, великоват, – рассмеялась Сара. – Ой, Извини… Теперь впусти меня, пока я не разбила твои окна!

Я упала лицом на кровать. Она сошла с ума? Неужели ей не понятно, что если я не открываю дверь, значит, я не хочу никого видеть? Я убью ее.

– Давай, Маргарет… Открой же мне. Мои намерения ужасны, и твой карниз будет завален камнями, если ты не откроешь дверь.

Мне не оставалось ничего другого, как идти вслед за Моцартом, помчавшимся вперед. Я чуть не сорвала входную дверь с петель.

Там никого не было. Тогда я заорала на лужайку:

– Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ БРОСАЛА КАМНИ В МОЕ ОКНО!

Сара повернула за угол, выбегая с заднего двора и улыбаясь так, словно ей удалось разгадать секрет египетских пирамид.

– Почему бы и нет? – Она протиснулась мимо меня. – Это сработало, разве нет?

Она, как обычно по утрам, прошла к холодильнику и загремела на полке стаканами.

– Иди оденься, и пойдем погуляем, – скомандовала она, перекрикивая шум воды из крана.

Я села на кухонный стул и положила голову на стол.

– Давай же… – с упреком настаивала Сара. – Тебе надо пройтись. Ты почувствуешь себя лучше, ты же знаешь. – Она одним глотком выпила воду.

Я уже ничего не понимала. Всё, чего мне хотелось, это вернуться в постель, и я ненавидела себя за это, потому что ужас охватывал меня при мысли, что я стала как моя мать, которая спала большую часть моего детства.

Сара открыла холодильник.

– Хочешь яблоко? Я такая голодная. – Она порылась в ящике.

Я подошла и встала рядом с ней, удивленно глядя на еду в холодильнике. Мне захотелось крикнуть, Кто здесь хозяйничает? Всю мою жизнь я была девушкой, которая может все, вожак стаи, хозяйка на все руки. Я привыкла сидеть на месте водителя, и каким-то образом в конечном итоге оказалась спящей на заднем сиденье.

Сара укусила яблоко.

– М-м-м-м, вкусное, – причмокнула она. – Отличная прическа, кстати… Это что-то новенькое?

Я пробежала пальцами по волосам. Я не могла вспомнить, когда в последний раз принимала душ и посмотрела, не испачкались ли ладони, а повернув руки, увидела свои ногти. Мой ярко-красный лак облез и потрескался. Я взглянула на Сару и пожала плечами.

Уголок моего рта слегка изогнулся и задрожал. Я прижала его пальцем.

Сара опять укусила яблоко и посмотрела на меня.

– Эй, ты улыбаешься ? – Она предложила мне попробовать яблоко. Когда я отрицательно покачала головой, она сказала: – А ты знаешь? Мне кажется, что ты стала даже лучше теперь, когда не пытаешься быть такой совершенной.

Она бросила огрызок яблока в раковину.

– Давай. Иди одеваться…

...

Он сказал мне: «…сила моя совершается в немощи».

– 2-е Кор. 12:9

На тротуаре

Дорогая Дэб,