P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье

Пообещав Патрику «Хэппи Мил» в Макдоналдсе, мне удалось одеть его в белую одежду. Войдя в студию и увидев маленький детский стул, он подбежал и вскочил на него. Спиной к камере. Несколько «Скитлс» убедили его повернуться лицом к фотографу. Как только он проглотил последнюю фруктовую конфетку, он сорвал с себя белую толстовку и водрузил ее, как тюрбан, на голову. Я снова одела Патрика, пообещав отправиться в его любимой парк, если он будет смотреть в камеру и позволит хорошему дяденьке сделать фотографию. Он ответил:

– Хорошо, мама. – И сел на пол за стулом, лицом к камере, и начал играть в прятки с фотографом, который к тому моменту уже ни с кем не хотел играть.

У меня кончились «Скитлс», а фотограф ушел обслуживать следующего клиента, который ждал, пока мы закончим. У меня не осталось сомнений, что я потеряю свой депозит и не получу парных портретов свих мальчиков. И тогда я вспомнила, что на всех снимках Патрика он делал какую-нибудь глупость. Натягивал колпак Санта-Клауса до плеч. Переворачивал чашку с кашей на голову так, что молоко стекало по всему лицу. Он был готов на все, лишь бы заставить Майкла хохотать.

– Патрик, может, ты сядешь так, как тебе хочется? Не обязательно делать все, как на фотографии Майкла. Главное, чтобы мы видели твое лицо.

Я оставила его одного в небольшой студии без окон на минуту. Когда мы с фотографом вернулись, одетый, как положено, Патрик сидел боком на стуле, повернувшись лицом к камере, и обнимал обеими руками огромного плюшевого медведя. Он держал игрушку вверх ногами. Подбородок Патрика лежал между толстых мохнатых ног. Я кивнула, и фотограф начал снимать.

Я поправила фотографию и улыбнулась. Патрик не изменился. Все прошедшие двадцать лет он бесстрашно защищал свою индивидуальность. Он помог мне стать хорошей матерью, доказывая, что выбранный мной путь – не всегда самый лучший.

Он показал мне, что каждый из нас слышит свою мелодию и что, прислушиваясь к собственной симфонии, мы можем стать теми, кем нам было предназначено быть.

...

Чтобы видеть свое лицо, как видите лицо Бога.

– Быт. 33:10

Скала

Дорогая Дэб,

сестра Мэри Фрэнсис рассказала ученикам нашего четвертого класса о том, что Бог есть везде. Ребята в изумлении зашумели. Как Бог может быть везде ?

Вопросы посыпались на сестру из каждого угла класса, как снежки в осаждаемую крепость, где она одна была против всех учеников.

– Бог под моей кроватью?

– Он в моем шкафу?

– В холодильнике?

– Да, да, да, – повторяла сестра, – Бог всюду.

Она сложила свои маленькие ручки вместе перед собой. Рукава ее черной рясы, такие широкие, что я легко могла бы спрятаться в них, ниспадали ниже колен. Сестра успокоила класс и попросила каждого из нас, по очереди, назвать место, где Бога может не быть. Но на все предложенные варианты она отвечала одно и то же . И там есть Бог .

Но мне было известно такое место. Я была уверена, что Бога нет в моем воображении, в далеких краях, где дети живут по своим правилам и говорят на языке, который знают только мои сестры и я. Как Бог мог оказаться в этом тайном месте?

Когда подошла моя очередь и сестра Мэри Фрэнсис попросила меня предложить свою версию, где Бога может не быть, я хотела ответить: «Мое воображение», но я поклялась никогда никому не рассказывать о тех краях и о нашем особом языке. Поэтому вместо этого, поколебавшись, я ответила: «Под скалой».

Класс зашумел. На нашей игровой площадке скала была самым популярным местом. Она возвышалась над тротуаром и была такой большой, что, встав рядом, на вершине могли уместиться двое ребят, во время нашей игры в «Короля замка».

Сестра взглянула на меня и улыбнулась:

– Ты права, Маргарет. Бога нет под скалой.

Я не могла поверить – мне удалось найти место, где Бога может не быть. Я победила! Все ребята повернули головы, чтобы посмотреть на меня, а сестра продолжила:

– Под скалой Бога нет, – повторила она, – потому что Он и есть скала.

До сих пор не могу найти ответ…

...

Он воистину моя скала и спасение мое.

– Псалом 62:6

Где Иисус?

Дорогая Дэб,

Я не могла поверить, что мои сыновья захотят пойти в церковь.

– Ну мама – пойдем! Давай посмотрим, как там, – сказал Патрик, как будто церковь была парком развлечений, куда ему хотелось бы наведаться.

Я все время откладывала этот визит, убеждая себя в том, что это временное увлечение сына пройдет так же, как одержимость «Могучими рейнджерами» или плюшевыми игрушками.

Идея сходить в церковь возникла у него после общения с лучшим другом Майкла, Грантом, который не переставая говорил о ней. Сидя за нашим обеденным столом, он уплетал за обе щеки макароны с сыром и развлекал нас рассказами о ночных церковных бдениях с фильмами, играми в прятки и захватом флага. Он постоянно повторял «весело», говоря о церкви, что наводило меня на мысли о культах и промывании мозгов.