P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье

Несколько часов спустя наш кухонный стол был усыпан кусочками шоколада и шариками затвердевшей глазури. Залатанные зайчики и утки сохли, сидя на столе, прислонившись к стене, как ряд раненых шоколадных солдатиков.

– Эй, они отлично выглядят… просто как новые! – Отец постучал щенка по голове маленькой кистью, мокрой от горячего молока. – Всего-то несколько шрамов, готов поспорить, что теперь они еще крепче… как сломанные кости после излечения… да! – Он улыбнулся и взял зайчика с вновь приделанными ушами. – Вот… Посмотрите на этого парня. – Он протянул его ко мне. – Даже лучше!

Мама, скрестив руки на груди, отошла от стола подальше, чтобы оценить работу.

– Мы сделали все, что могли, но они, конечно, не лучше, Дональд. Эти шрамы, как у Франкенштейна, и кривые тела выглядят ужасно. Она забрала у отца зайчика и положила его обратно на стол.

– Ничего общего с тем, что было.

Прежде чем заснуть в ту ночь, я придумала историю для своих сестер о том, как пасхальный зайчик ехал в детском вагоне, который попал в аварию. Я не была уверена, что они мне поверят, но это не имело значения. Когда они слопали шоколадные уши, стало ясно, что папа был прав.

Не важно, как они выглядели снаружи. Шоколад есть шоколад.

...

Он исцеляет разбитые сердца и перевязывает раны.

– Псалом 147:3

Змея в траве

Дорогая Дэб,

– Идите есть! – позвала я через сетчатую дверь.

Майкл и Патрик плавали на своей доске для серфинга рядом с пристанью. Они провели целый день, занимаясь разными водными видами спорта и загорая на солнце, и теперь с удовольствием предавались тихому отдыху.

– Эй, Патрик, давай не будем отвечать маме и притворимся, что мы заснули на доске.

– Давай. – Патрик захрапел и раскинул руки на поверхности воды, изображая спящего человека.

Ему в тот год исполнилось шесть, и он был идеальным ассистентом иллюзиониста, готового следовать инструкциям Майкла без лишних вопросов. Их хихиканье, доносящееся со стороны озера, наполняло мое сердце радостью.

На нашем небольшом озере штата Висконсин в середине августа обычно не встретишь ни души. Большинство владельцев коттеджей и их семьи к концу июля возвращаются к своей обычной жизни в городе. Случались дни, когда мы с мальчиками играли в водяной фрисби, и только маленькие щуки, хватающие нас за лодыжки, напоминали нам, что мы не одни на озере Руни. Наш летний дом окружали гагары, орланы и разные ночные животные, чьи скорбные стоны разносились на многие мили вокруг.

– Ну же, ребята. У меня есть сыр, крекеры и малина, которую мы собрали вчера. О, и я приготовила чай!

Любовь Майкла и Патрика к послеобеденному чаю подтверждала их шотландские корни, но их американские гены заставляли мальчиков отдавать предпочтение напиткам со льдом, напоминая о моей покойной бабушке, любившей зажигать свечи перед алтарем.

В обеденное время я была совершенно свободна. Мои обязанности спасателя на водах заканчивались, когда дети читали, играли в настольные игры или смотрели время от времени фильмы. Чаще всего, я брала с собой книгу и чай на нашу маленькую пристань, где после пяти вечера все развлечения в воде заканчивались.

Мальчики пили свой чай в коттедже. Я готовила чай со льдом, тарелку с фруктами, брала книгу, очки для чтения и, с трудом удерживая все это в руках, осторожно преодолевала восемь узких ступеней, высеченных на крутом склоне, ведущем к нашей пристани. Я была на полпути к озеру, когда чуть не наступила на нее. Огромная черная тварь извивалась передо мной. Моя нога на секунду задержалась в воздухе, прежде чем я бросила мои запасы и помчалась наверх по лестнице к спасительному столу для пикника. Я была уверена, что змея не сможет забраться на стол, но не представляла, как быстро она может двигаться, и не рискнула пробежать еще десяток метров до коттеджа.

– Майкл… Майкл! Беги в гараж за топором!

Я отбивала чечетку босыми ногами на крышке стола не хуже Фреда Астера.

– Майкл… неси топор… Скорее! Беги за ним… и убей ее!

Майкл открыл раздвижную дверь и заглянул внутрь. Он зевал и почесывал затылок, как будто только что проснулся после полуденного сна.

– Что, мама? Мы смотрим Индиану Джонса, и сейчас начинается самое интересное, – сказал он, пытаясь слизнуть языком крошки крекера в уголке рта.

Он не спросил, зачем я забралась на стол. В начале этого лета мы ели гамбургеры на нашей пристани, и я рассказала Майклу, что в паре метров от нас я видела медведя. Он и Патрик умчались, роняя гамбургеры и проливая лимонад. Майкл не позволит обмануть себя еще раз.

– Здесь рядом гигантская змея. Тебе нужно взять топор и убить ее! – Я размахивала обеими руками в сторону ступеней на склоне, как бандит Билли Кид, стреляющий из своих шестизарядных револьверов.

Если бы его попросили утопить котенка, он вряд ли бы выглядел более удивленным.

– Мне не нужен топор, мама.

Он рассердился. В девятилетнем возрасте Майкл любил животных и стремился спасти их всех. Прошлой зимой он рыдал над засыпанной снегом белкой, дрожащей на кончике ветки дуба за окном его спальни.