P.S. Я люблю тебя

— Ну, зачем вы так, — упрекнула его Холли, держась за сердце. — Вполне достаточно того, что эти люди слышали меня сегодня, не хватало еще прославиться на весь город! — Она пыталась восстановить ритм дыхания, а Дэниел смотрел на нее с неподдельным интересом.

— Если вы не против, я бы спросил вас вот о чем. Раз уж вам настолько этого не хотелось, зачем же вы записались на конкурс? — осторожно спросил он.

— О, мой весельчак муж решил, что будет забавно записать жену, не имеющую ни слуха, ни голоса, на конкурс караоке.

Дэниел рассмеялся:

— Нет, что вы, это было совсем не так плохо. А ваш муж здесь? — Он оглянулся. — Я не хотел бы, чтобы он решил, что я пытаюсь отравить его жену этим пойлом. — Он кивнул в сторону стакана.

Холли обвела взглядом клуб и улыбнулась. — Да, он здесь… он где-то здесь.

Глава шестнадцатая

Остаток месяца Холли провела в мучительных попытках вернуть себе ощущение жизни. Она наконец захотела почувствовать себя частью этого большого шумного мира. Все вокруг были страшно заняты важными и интересными делами, а она просто ждала, когда кончится один день и начнется другой. Пора было ожить, но она не понимала, как это сделать. Часами она сидела в полной неподвижности, погрузившись в воспоминания, прокручивая в голове каждое мгновение, прожитое вместе с Джерри.

В последнее время ей все чаще вспоминались ссоры, и с запоздалым раскаянием она мечтала все исправить, взять назад каждое резкое слово, когда-либо сказанное ему. Как ей хотелось поверить, что он не принимал ее слова близко к сердцу. Она ненавидела себя за эгоизм, за то, что иногда после ссоры уходила гулять на всю ночь или подолгу злилась, вместо того чтобы все забыть и простить. За все те ночи, когда она засыпала как убитая, вместо того чтобы любить его. Господи, ведь никто не сказал им, что у них так мало времени! А теперь слишком поздно об этом думать, и исправить ничего невозможно.

Бывали в этот месяц и редкие хорошие дни, когда она улыбалась и даже смеялась, вспоминая какие-то забавные эпизоды. Потом опять начинались депрессия и апатия. Холли боролась, старалась не поддаваться и, бывало, побеждала тоску на несколько часов или дней. Но приходила случайная мысль, случайное воспоминание — и снова начинались слезы. Такими стали ее будни. Это было почти невыносимо. Это было намного сильнее ее, и больше всего на свете ей хотелось прекратить бессмысленную борьбу. Друзья и родные приходили и уходили. Иногда они заставляли ее плакать, иногда — смеяться, но ни то ни другое не было настоящим. Настоящими были одиночество и отчаянье. Она хотела назад — в жизнь, но не знала, как туда вернуться. Постепенно она стала предпочитать сны бодрствованию. Они были реальней ее жизни наяву.

В глубине души она понимала, что ничего ужасного с ней не происходит. Она не сойдет с ума и не покончит жизнь самоубийством. Однажды наступит день, когда она опять почувствует себя счастливой, а весь этот кошмар станет воспоминанием. Нужно было только дожить до этого дня.

Снова и снова она перечитывала письмо Джерри, вдумываясь в каждое слово, в каждое предложение и каждый раз находя в них новый смысл. Она понимала, что можно просидеть до второго пришествия, ища тайное послание между этих простых и ясных строк. Но она никогда не узнает в точности, что он имел в виду, потому что больше никогда не сможет спросить его ни о чем. Вот с этой мыслью действительно трудно было примириться.

Так кончился май и началось наконец лето с его длинными вечерами, с умопомрачительными рассветами и закатами. Теперь не хотелось уходить домой с наступлением темноты, а проснувшись утром, до обеда валяться в кровати. Ирландия очнулась от зимней спячки, потянулась, зевнула и начала новую жизнь. Пора было открыть окна, проветрить комнаты и выгнать на улицу призраков, которые завелись за зиму в шкафах и чуланах. Хотелось встать рано утром под пение птиц, выйти на улицу и идти куда глаза глядят, улыбаясь случайным прохожим. Пора было перестать прятаться, поднять голову и встретиться с правдой лицом к лицу.

Заиграла мелодия «Я буду жить» Глории Гейнор. Холли бросила на траву корзинку с бельем и побежала на кухню за мобильным телефоном.

— Алло!

— Поздравляю, ты стала звездой! — донесся из трубки пронзительный вопль Деклана, немедленно превратившийся в раскатистый хохот.

Ожидая, пока он успокоится, Холли пыталась сообразить, о чем он вообще говорит.

— Деклан, ты что, пьян?

— Может быть, немного, но это совершенно не относится к делу. — И он громко икнул.

— Деклан, сейчас десять часов утра! — засмеялась Холли. — Ты что, вообще не ложился спать?

— Не-а. — И он снова икнул. — Я сейчас еду домой и спать лягу часа через три.

— Через три часа? Где ты? — Холли с улыбкой вспомнила, как сама раньше любила звонить Джеку с утра пораньше после очередной ночной гулянки.

— Я в Голуэе. Вчера были вручены награды. — Он сказал это так, словно она была в курсе.

— Прости, конечно, я не в курсе, но что за награды?

— Я же тебе рассказывал!

— Нет, не рассказывал.

— Я просил Джека тебе рассказать, вот мерзавец…