P.S. Я все еще люблю тебя (ЛП)

– О вкусах не спорят. Но серьезно, ты предпочел ее Марго? – Я издаю обиженный смешок, который удивляет даже меня, поскольку теперь у нас с Джошем все хорошо – не так, как прежде, но нормально. Было низко такое говорить. Я не говорю это, чтобы придраться к Лизе Букер, которую даже не знаю; я произношу это ради сестры. Ради того, кем они были друг для друга.

Он тихо отвечает:

– Я не предпочел Лизу Марго, и ты это знаешь. Мы с Лизой едва ли знали друг друга в январе.

– Ладно, хорошо, но почему тогда не Марго?

– Просто, ничего бы не получилось. Она до сих пор мне не безразлична. Я всегда буду ее любить. Но она была права, разорвав отношения, когда уехала. Было бы только тяжелее, если бы мы продолжали их поддерживать.

– Разве это не стоило бы того, чтобы просто увидеть, что получится? Узнать?

– Все закончилось бы так же, даже если бы она не уехала в Шотландию.

У его лица то самое упрямое выражение – его безвольный подбородок решительно приподнят. Знаю, он не собирается больше ничего говорить: на самом деле, это не мое дело, совсем не мое. Это дело его и Марго, и, возможно, он даже сам не понимает всего до конца.

34

Крис появилась у меня дома с волосами, окрашенными в стиле омбре с лавандовыми кончиками. Стянув капюшон своей куртки, она интересуется у меня:

– Что думаешь?

– Думаю, симпатично, – отвечаю я.

Китти говорит одними губами: «Как пасхальное яйцо».

– Я, в основном, сделала это для того, чтобы позлить маму. – В ее голосе слышны крошечные нотки неуверенности, которые она пытается скрыть.

– Ты выглядишь утонченно, – говорю я ей. Я протягиваю руку и касаюсь кончиков ее волос – на ощупь они такие же синтетические, как волосы куклы Барби после мытья.

Китти произносит одними губами: «Как бабушка», и я обрываю ее взглядом.

– Мои волосы выглядят как дерьмово? – спрашивает ее Крис, нервно пожевывая нижнюю губу.

– Не ругайся перед моей сестрой! Ей десять!

– Прости. Они выглядят как говно?

– Ага, – признается Китти. Спасибо Господу за Китти – всегда можно рассчитывать на то, что она скажет горькую правду. – А почему ты просто не пойдешь в салон и не покрасишь их там?

Крис начинает проводить пальцами по волосам.

– Я ходила, – выдыхает она. – Дерь… я имею в виду, ужас. Может, мне просто следует отрезать кончики.

– Я всегда считала, что ты будешь отлично смотреться с короткими волосами, – говорю я. – Но, честно говоря, не думаю, что лавандовый смотрится плохо. На самом деле, отчасти даже красиво. Как внутренности ракушки. – Если бы я была такая же бесстрашная, как Крис, то отрезала бы волосы коротко, как у Одри Хепберн в «Сабрине». Но я не настолько смелая, да и, к тому же, уверена, что в тот же момент начала бы скучать по своим хвостикам, косичкам и локонам.

– Хорошо. Возможно, я сохраню его ненадолго.

– Тебе следует попробовать глубокое кондиционирование и посмотреть, поможет ли это, – предлагает Китти, и Крис пристально смотрит на нее.

– У меня есть корейская маска для волос, которую купила мне бабушка, – произношу я, обхватывая ее рукой.

Мы идем наверх, и Крис проходит в мою комнату, пока я роюсь в ванной в поисках маски для волос. Когда я возвращаюсь в свою комнату с баночкой, Крис сидит на полу, скрестив ноги, и тщательно изучает содержимое шляпной коробки.

– Крис! Это личное.

– Она была на виду! – Она поднимает валентинку Питера и стихотворение, которое он написал мне. – Что это?

Я с гордостью заявляю:

– Это стихотворение, которое Питер написал для меня на День Святого Валентина.

Крис снова смотрит на бумагу.

– Он сказал, что сам его написал? Да он тот еще брехун. Это стихи Эдгара Аллана По.

– Нет, Питер точно сам его написал.

– Это строчки из стихотворения, которое называется «Аннабель Ли»! Мы изучали его на коррективном курсе английского языка в средних классах. Я это помню, потому что мы ходили в музей Эдгара Аллана По, а затем отправились кататься на лодке, которая называлась  «Аннабель Ли». Стихотворение висело в рамке на стене!

Я не могу в это поверить.

– Но… он сказал мне, что написал его для меня.

Она хмыкает.

– Типичный Кавински. – Когда Крис замечает, что я не хихикаю вместе с ней, она добавляет, – Э-э, как бы то ни было. Но идея была хорошая, что тоже считается, верно?

– За исключением того, что это не его идея. – Я была так счастлива получить это стихотворение. Никто раньше не писал мне любовных стихов, а сейчас выясняется, что это был плагиат. Подделка.

– Да не злись ты. Я считаю, что это забавно! Он явно пытался произвести на тебя впечатление.

Мне следовало догадаться, что Питер не писал его. Он почти никогда не читает в свободное время, не говоря уже о том, чтобы сочинять стихи.

– Что ж, по крайней мере, ожерелье настоящее, – говорю я.

– Ты уверена?

Я бросаю на нее угрожающий взгляд.

***

Когда в тот вечер мы с Питером болтаем по телефону, я твердо настроена прижать его к стенке по поводу стихотворения, или хотя бы подколоть его. Но потом наш разговор заходит о предстоящем выездном матче в пятницу.

– Ты ведь придешь, да? – спрашивает он.