P.S. Я все еще люблю тебя (ЛП)

Я насыпаю соленый арахис в хрустальную чашу в форме сердца (вклад от Алисии, которая принесла его из хранилища вместе со щипцами для льда), когда в комнату входит Джон Амброуз Макларен в светло-голубой оксфордской рубашке и темно-синем клубном пиджаке, таком же, как у Нельсона! Я чуть не вскрикиваю во весь голос. Зажав руками рот, я падаю на пол позади стола. Если он меня увидит, то может убежать. Не знаю, что он здесь делает, но это мой идеальный шанс убрать его. Я сижу на корточках позади стола и перебираю в голове варианты.

А затем фортепианная музыка смолкает, и я слышу, как Сторми окликает меня:

– Лара Джин? Лара Джин, где ты? Выходи из-за стола. Я хочу тебе кое-кого представить.

Я медленно поднимаюсь на ноги. Джон Макларен пристально смотрит на меня.

– Что ты здесь делаешь? – интересуется он, дергая воротник рубашки, словно тот душит его.

– Я работаю здесь волонтером, – говорю я, все еще держась на безопасном расстоянии. Не хочу его спугнуть.

Сторми хлопает в ладоши.

– Вы двое знаете друг друга?

Джон отвечает:

– Мы друзья, бабушка. Мы раньше жили в одном районе.

– Сторми твоя бабушка? – Я потрясена. Итак, Джон – ее внук, с которым она хотела меня познакомить! Из всех домов престарелых во всех городах во всем мире! Мой внук похож на молодого Роберта Редфорда. Похож, действительно похож.

– Она приходится мне прабабушкой, – говорит Джон.

Взгляд Сторми мечется по комнате.

– Молчи! Я не хочу, чтобы народ знал, что ты мой пра-кто-то.

Джон понижает голос.

– Она была второй женой моего прадедушки.

– Мой самый любимый из всех мужей, – произносит Сторми. – Мир праху его, этому старому хрычу. – Она переводит взгляд с Джона на меня. – Джонни, будь умницей и принеси мне водку с содовой с большим количеством лимона. – Она снова садится за рояль и начинает играть «Когда я полюблю».

Джон начинает приближаться ко мне, но я показываю на него.

– Стой там, где стоишь, Джон Амброуз Макларен. У тебя мое имя?

– Нет! Клянусь, нет. У меня… я не скажу, кто у меня. – Он замолкает. – Погоди минуту. А у тебя – мое?

Я невинно качаю головой, словно маленькая заблудшая овечка. Он все еще смотрит недоверчиво, так что я начинаю готовить напиток Сторми. Я как раз знаю, как ей нравится. Я бросаю три кубика льда, наливаю восемь-вторых частей водки и немного содовой. Затем я выжимаю три ломтика лимона и бросаю их в стакан.

– Вот, – говорю я, протягивая стакан.

– Ты можешь поставить его на стол, – произносит он.

– Джон! Я же сказала, что у меня нет твоего имени!

Он качает головой.

– Стол.

Я ставлю стакан на место.

– Не могу поверить, что ты мне не веришь. Мне хочется помнить тебя человеком, который доверяет людям и видит в них только хорошее.

Оставаясь совершенно серьезным, Джон говорит:

– Просто… оставайся на своей стороне стола.

Блин. И как я должна убрать его, если он весь вечер собирается держаться в десяти футах от меня?

Я беспечно отвечаю:

– Меня устраивает. Я тоже не знаю, верить ли тебе, вот так! Серьезно, то, что ты появился здесь, – это довольно-таки большое совпадение.

– Сторми вынудила меня прийти!

Я резко поворачиваю голову в сторону Сторми. Она по-прежнему играет на фортепьяно, поглядывая на нас с широкой улыбкой.

Мистер Моралес робко подходит к бару и спрашивает:

– Могу я пригласить тебя на этот танец, Лара Джин?

– Можете, – отвечаю я. Джона же предупреждаю, – Не смей подходить ко мне близко.

Он вытягивает руки, словно держит меня на расстоянии.

– Это ты не подходи ко мне близко!

Пока мистер Моралес ведет меня в медленном танце, я прижимаюсь лицом к его плечу, чтобы скрыть улыбку. Я действительно очень хороша в этом шпионском деле. Сейчас Джон Макларен сидит на диванчике, наблюдая за игрой Сторми и болтая с Алисией. Он оказался прямо в том месте, где мне и нужно. Я даже не могу поверить, насколько мне повезло. Я собиралась появиться на его следующей встрече «Модели ООН», но так намного лучше.

Я подумываю подойти к нему сзади, застать его врасплох, когда Сторми встает и объявляет, что ей нужен перерыв, и она хочет потанцевать с внуком. Я иду, включаю стерео и ставлю компакт-диск, который мы выбрали для ее перерыва.

Джон протестует:

– Сторми, я же говорит тебе, что не танцую. – Раньше он однажды пробовал, но прикидывался больным во время блока сквэр-данса в спортзале – вот насколько сильно он ненавидит танцы.

Но, конечно же, Сторми не слушает. Она стаскивает его с диванчика и начинает учить танцевать фокстрот.

– Положи руку мне на талию, – приказывает она. – Я надела каблуки не для того, чтобы сидеть за фортепьяно всю ночь. – Сторми пытается научить его шагам, но он продолжает наступать ей на ноги. – Ой! – рявкает она.

Я не могу перестать хихикать. Мистер Моралес тоже. Танцуя, он подводит нас ближе к ним.

– Можно мне вас разбить? – спрашивает он.

– Пожалуйста! – Джон практически впихивает Сторми в объятия мистера Моралеса.

– Джонни, будь джентльменом и пригласи танцевать Лару Джин, – говорит Сторми, в то время как мистер Моралес кружит ее.