P.S. Я все еще люблю тебя (ЛП)

Сейчас Сторми поправляет Джону галстук и его маленькую шапку. Она даже облизывает палец, пытаясь пригладить ему волосы, но он уклоняется. Наши взгляды встречаются, и он делает безумное лицо, словно моля: Помоги мне.

– Спаси его, – говорит Алисия. – Я закончу со столом. Моя экспозиция лагеря для интернированных уже готова. – Она установила ее у дверей, так что это первое, что бросается в глаза при входе.

Я спешу к Джону со Сторми. Сторми радостно мне улыбается.

– Разве она не выглядит точно как куколка. – Она неспешно уходит.

С серьезным лицом Джон говорит:

– Лара Джин, ты точно как куколка.

Я хихикаю и прикасаюсь к макушке.

– Куколка с булочкой с корицей на голове.

Народ начинает заполнять комнату, хотя нет еще и семи. Я заметила, что старики, как правило, склонны приходить пораньше. Мне еще нужно подготовить музыку. Сторми говорит, что когда устраиваешь вечеринку, музыка, безусловно, является первым пунктом на повестке дня, поскольку она создает настроение в ту секунду, когда гость входит в помещение. Я чувствую, как мои нервы начинают пульсировать. Еще так много осталось сделать.

– Мне лучше закончить приготовления.

– Скажи, что нужно делать, – говорит Джон. – Я – твой заместитель командующего на этой тусовке. Интересно, люди говорили «тусовка» в сороковых?

Я смеюсь.

– Возможно! – И торопливо добавляю, – Хорошо, ты бы не мог установить динамики и iPod? Они в сумке у стола с закусками. И ты можешь зайти за миссис Тейлор из 5А? Я обещала ей сопровождающего.

Джон салютует мне и убегает. По позвоночнику, подобно пузырькам в газировке, вверх и вниз проходит дрожь. Сегодня будет незабываемая ночь!

***

Мы уже тут полтора часа, и Кристалл Клемонс, дама с этажа Сторми, ведет всех в медленном шаге танцевального урока по свингу. Конечно же, Сторми впереди, изо всех сил исполняя рок-степ. Я тоже двигаюсь у стола с закусками: раз-два, три-четыре, пять-шесть. Ранее я танцевала с мистером Моралесом, но только один раз, поскольку женщины пилили меня глазами за то, что я заняла годного крепкого мужчину. Мужчины в домах престарелых в дефиците, так что мужчин-партнеров по танцам не хватает, их вдвое меньше. Я слышала, как несколько женщин перешептывались о том, как грубо со стороны джентльмена не танцевать, когда дамы остаются без партнеров, и многозначительно поглядывали на бедного Джона.

Джон стоит на другом конце стола, попивая колу и кивая головой в такт музыке. Я была настолько занята, бегая туда-сюда, что нам почти не удалось пообщаться. Я наклоняюсь над столом и кричу:

– Веселишься?

Он кивает. Затем он, совершенно неожиданно, с грохотом ставит свой стакан на стол, да так сильно, что стол сотрясается, а я подпрыгиваю.

– Ладно, – произносит он. – Победить или умереть. День «Д».

– Что?

– Давай потанцуем, – говорит Джон.

Я робко отвечаю:

– Мы не обязательно должны это делать, если ты не хочешь, Джон.

– Нет, я хочу. Я ведь не зря брал у Сторми танцевальные уроки по свингу.

У меня округляются глаза.

– Когда ты брал танцевальные уроки по свингу у Сторми?

– Не думай об этом, – говорит он. – Просто потанцуй со мной.

– Что ж… а у тебя остались военные облигации? – шучу я.

Джон выуживает одну из кармана брюк и со стуком кладет ее на стол с закусками. Затем хватает меня за руку и ведет в центр танцпола, словно солдат, идущий на поле боя.  Он – само олицетворение мрачной сосредоточенности. Он подает сигнал мистеру Моралесу, который командует музыкой, поскольку является единственным, кто может разобраться в моем телефоне. Из динамиков с ревом вырывается «IntheMood» Гленна Миллера.

Джон решительно мне кивает.

– Давай сделаем это.

И потом мы танцуем. Рок-степ, в сторону, вместе, в сторону, повтор. Рок-степ, раз-два-три, раз-два-три. Мы наступаем друг другу на ноги бессчетное количество раз, но он вертит меня туда-сюда – кружит, кружит – наши лица разрумяниваются, и мы оба смеемся. Когда песня заканчивается, он привлекает меня к себе, а потом откидывает назад в последний раз. Все аплодируют. Мистер Моралес кричит:

– За молодых!

Джон хватает меня и поднимает в воздух, будто мы танцоры на льду, и толпа взрывается аплодисментами. Я так сильно улыбаюсь, что, кажется, мое лицо может рассыпаться.

***

Позже, Джон помогает мне снять украшения и все упаковать. Он выходит на стоянку с двумя огромными коробками, а я остаюсь, чтобы со всеми попрощаться и убедиться, что мы все собрали. Я все еще чувствую себя отчасти возбужденной из-за вечера. Вечеринка прошла настолько хорошо, что Джанетт осталась очень довольной. Она подошла, сжала мои плечи и сказала:

– Я горжусь тобой, Лара Джин.

А потом танец с Джоном… Тринадцатилетняя, я умерла бы. Шестнадцатилетняя, я плыву по коридору дома престарелых, ощущая себя, словно во сне.

Я выплываю из входной двери, когда вижу Женевьеву под ручку с Питером, и такое чувство, словно мы в машине времени, и прошлого года никогда не было. Нас никогда не было.