P.S. моей ученице

Перед уходом я, сквозь порывы ветра услышал ее последние слова. Я люблю тебя. А раньше она не произносила очевидное вслух, как, в принципе, и я. Потому что эти слова были лишними, но именно сейчас, стоило последнему звуку прозвучать в классе, они необходимы нам, как никогда ранее. Только поздно возвращать сказанные слова, совершенные действия. Теперь нужно думать о последствиях. Мне нужно время для размышлений. Да, в последнее время я только этим и занимался, хотя недавно терпеть не мог эту мозгокопалку. Как же быстро меняются предпочтения, жизненные принципы и ориентиры, даже этот долбанный сигаретный дым едва лезет в легкие. Давно я не курил в своем кабинете, однако сейчас обстоятельства не позволяли мне выйти. Не хотел никого видеть, ни с кем пересекаться или случайно застать Вику в коридоре. Иначе наступающее постепенно успокоение и пришедший здравый смысл уйдут, вновь оставляя только злость.

Я еще минут пятнадцать стоял возле открытого окна, размышляя о нашей ссоре. Блядь! Чувствую себя обиженным бараном. Теперь, когда я более-менее пришел в себя, то мог разглядеть нашу ситуацию совершенно другим взглядом. На самом деле мы поступили, как два барана. Если подумать, то мы занимались одним и тем же: решали проблему, стараясь не причинять вред друг другу. Но, блядь, я же мужчина в нашем тандеме! Почему за меня должна решать вопрос моя девочка? Я поступил глупо, выпроводив ее. Подло. Если я все смогу забыть, то она — нет. Для нее мои слова, скорее всего, оказались болезненными. Завтра нужно извиниться и поговорить. Мы оба виноваты, поняв друг друга неправильно и не разобравшись в ситуации. Нужно исправить свои ошибки пока не поздно и продумать новый план действий. Или же поехать к ней сейчас? Лучше сейчас, да. С матерью я успею поговорить, когда она заберет Анюту из детского садика.

Только я хотел собрать портфель, сложить туда «Мак» и отчалить к ее дому, как тут же меня отвлек звук входящего сообщения. И я понял, что принятое мною решению оказалось запоздалым.

«Я знаю о вас многое, Станислав Родионович» — гласило входящее сообщение. Такое же, как я получил совсем недавно, только теперь оно отличалось от предыдущих присутствием фотографии, которая не должна была попасть в чужие руки. На ней были мы с Викой. Возле ее дома. На этих выходных, когда я забирал ее из дома. Какого хуя? Та ярость вновь взяла надо мной верх, заставляя совершать необдуманные поступки, только сейчас я не повторю ту же ошибку, а сделаю так, как нужно. И это уже не шутки! Ебучая Галкина! Убью!

На всех парах преодолев расстояние до рабочего стола буквально в два шага, я включил компьютер и зашел в папку с личными делами своего класса. Да, мать доверила их мне, чтобы я мог в любой момент решить вопрос с кем-то из учеников самостоятельно, а не через нее. До этого я даже не заглядывал в эту папку, однако сейчас я мысленно благодарил мать за этот поступок, несмотря на то, что воспользоваться информацией мне придется в личных целях. Там написаны и адреса, и номера учеников, и информация о родителях, только сейчас меня волновала одна единственная строка напротив единственная одного имени — номер телефона. Поначалу мне пришла идея позвонить и накричать на эту рыжую ведьму, или подключить Костяна, который в состоянии напугать девчонку гораздо эффективнее, чем это сделал я несколько минут назад, но здравый смысл откинул воплощение опрометчивого поступка в реальность куда-то далеко. Вдруг действительно не она, а кто-то другой? Я даже решил сверить номера в личном деле и номер входящего сообщения. Разные. Галкина могла спокойно взять у одноклассника телефон, у того же Харлея. А нет! Ничего похожего с этим номером я не нашел. Может у друзей из параллельного класса? Вряд ли. Я не замечал, чтобы она тесно общалась с кем-то из школы. А когда я пристально следил за этими оборванцами? Никогда. Придется воплощать первоначальный план действий в жизнь.

— Галкина! — спустя долгих трех гудков, которые заставили меня понервничать, крикнул я. Ответ я получил не сразу, только через несколько секунд, показавшиеся мне бесконечно долгими. Возможно, роль сыграли подорванные нервы, но значения этому факту сейчас я придал меньше всего.

— Да, Станислав Родионович, — медленно, будто не верила в происходящее, ответила Галкина, практически моментально узнав мой рев. На странность голос звучал как-то грустно, будто она недавно плакала. Хотя какая мне разница?

— Зайди ко мне в кабинет, — приказал я, хотя потом мой голос звучал не так резко, как в самом начале. Меня не интересовало, находилась ли она сейчас в школе или же ушла домой, не волновало ее мнение по этому поводу. Если надо — достану из-под земли, приеду домой и разгромлю все, лишь бы эта девчонка научилась отвечать за свои поступки. Надеюсь, она не будет спрашивать, откуда я взял ее номер, хотя вряд ли ее будет волновать этот факт.