P.S. моей ученице

Резко отодвинув ее от себя, я быстро нашел молнию на платье, дернул вниз, боясь, что просто-напросто сломаю замок, и обнажил верхнюю часть прекрасного девичьего тела. Передо мной открылся изумительный вид на темный лифчик в тон платью, скрывающий аккуратную грудь второго размера. Красивые полушарии, которые идеально помещались в моих ладонях, прекрасны, нежно-розовые вставшие торчком соски привлекали к себе все мое внимание, как только я избавился от лишнего элемента нижнего белья, мешающего целиком и полностью насладиться моей малышкой. Я не удержался, припав к правому соску губами, оставляя на ней далеко не воздушный и легкий поцелуй. Скорее он больше походил на укус, норовя оставить за собой следы. Но мне плевать. Я имел полное право следить на своей женщине. На своей малышке, которая лишь стонала под ласками, стоило моему нетерпеливому языку перейти на другую вершинку. Ей я уделил больше внимания и времени, то кусая, то оттягивая вкусную горошинку на себя. Моей девочке нравится. Чувствую, как она вцепляется в мои обнаженные плечи, впиваясь в них когтями, выгибается, словно дикая пантера. Как же сладко. Как прекрасно она издавала мелодичные звуки из своего пухлого ротика. Как шептала что-то нечленораздельное, выбивая меня из реальности.

— Пожалуйста, Ста-ас, — молилась она, растягивая последнюю гласную в протяжном, сладком стоне. Больше не могу. Я должен оказаться в ней! Хватит! Заебала!

Я одним движением разорвал на ней эти чертовы колготки, которые успели порядком потрепать мне нервы недоступностью к ее манящей, гладкой коже и вошел резким рывком, полностью заполняя ее до предела, не боясь встретить на пути преграду — помнил, что ее там не окажется. Какая же она теплая. Узкая. А отодвинутые в сторону тоненькие трусики промокли насквозь. Моя чувственная девочка. Еще совсем маленькая, но порой такая взрослая, что самому не верится в это сокровище. Поначалу старался двигаться плавно, дав ей привыкнуть к моему немалому размеру, однако, спустя несколько мгновений, она сама начала насаживаться на меня как можно глубже, двигая бедрами с удвоенной скоростью, чем предложил я. Вика будто умоляла меня быть жестче, брать ее без сожалений. Быстро. Грязно. Страстно. Ты сама напросилась.

Я не сдерживался, сильно сжимал ее нежную попку, брал жестко, вколачивался быстрыми толчками, будто другой возможности насладиться друг другом у нас не появится. Кусал до боли нежно-розовые соски. До вскриков. До впившихся ногтей в мои плечи.

Кричи. Кричи громче. Мне нужно слышать, как тебе хорошо со мной. Нужно доказательство твоего удовольствия.

Ловил каждый ее стон губами, вкушая аромат клубники. Прости, малышка, но я не могу удержаться. Не в силах. Ты сама меня просила, сама насаживалась на мой член, умоляя о большем. Но, видимо, ты тоже не против этой жесткости, которую я редко применял по отношению к другим женщинам.

Мы наслаждались близостью друг друга, прикосновением тел. Мягкостью кожи. Влажностью. Я наслаждался ею, как давно хотел. Хотел ее. До боли в паху. До гортанных стонов. До шепота, который я сам не мог разобрать. Я чувствую, как мы оба близимся к разрядке. Еще пара движений. Еще немного. Блядь!

Вашу ж мать!

Как же охуенно слышать и одновременно ощущать членом ее удовольствие. Как же охуенно изливаться в нее, прижимая обмякшее тело к себе все сильнее. Как же охуенно смотреть в удовлетворенные малахитовые глаза, светящиеся в темном салоне, словно две яркие фары. Моя малышка. Только моя. Теперь раз и навсегда.

— Ты прекрасна, — прошептал я, стирая большим пальцем остатки крови с ее губы. Интересно, она заметила легкую боль, которую я причинил ей? Судя по довольному выражению лица — вряд ли.

— Я люблю тебя, Стас, — тихо произнесла она, поглаживая правой ладошкой мою грудь, где красовалась татуировка. Так заворожено смотрит на нее. Облизывает свои губки, будто собралась совершить второй круг. Моя сладкая девочка.

— И я тебя люблю, малышка, — не выдержав соблазнительного вида, я накрыл ее нежным поцелуем, не таким жестким, как до этого. Хватит с нас поцелуев из горячего порно. — Поехали ко мне? — спросил и все еще пребывающей в эйфории малышки, кое-как оторвавшись от сладких губ. Отпускать ее сейчас — преступление против природы. Я хотел продолжить наше соитие, продлить страсть как можно дольше. И, скорее всего, она мечтала о том же.

— Поехали, — прошептала в губы моя девочка, коснувшись моих губ своими, и пересела на пассажирское сидение справа от меня, поднимая с пола пальто. Заводя мотор и выруливая с Викиного двора, я понимал, что этот вечер окажется самым лучшим в моей проклятой жизни. Я благодарил мать, что она взяла Анюту на выходные, дав мне возможность поработать, только это время я проведу более продуктивно. С моей малышкой. Когда мы последний раз виделись как парень и девушка? Довольно давно, учитывая мой конфликт с рыжей ведьмой. Он и сейчас оставался нерешенным, однако я наплевал на это с высокой колокольни. Ведь моя девочка рядом, сидит, накинув пальто, и смотрела лишь на меня одного.