P.S. моей ученице

Историчка в скором времени ушла из моего класса, сменив женский состав моего класса с предложением устроить хеллоуин. Но их предложение, план проведения мероприятия и прочую хрень я пропустил мимо ушей. Она в школе. Моя девочка в школе. Всем сердцем я желал ее увидеть, однако разум твердил, что мне нужно держаться от нее подальше. И я сделал бы все, чтобы так оно и произошло, только меня ждал разговор об успеваемости. Да кого я обманываю? Это никому нахер не сдалось, а она сама знает все о своих оценках. Зачем мне это, а тем более ей? Возможно, я просто-напросто искал причину, чтобы увидеть ее. Чтобы почувствовать рядом. Но это самообман. Я сделаю только хуже этим разговором. Хуже не только себе, но и ей. Вряд ли тот поцелуй обошелся для нее без каких-либо последствий. Она ведь еще мала и вряд ли понимает всю ситуацию целиком, вряд ли осознает, что ждет нас.

Ты еще ничего не знаешь об этой жизни, малышка. Тебе не стоит это знать, не стоит впутываться в отношения с взрослым мужчиной. С тем, кто покажет жестокость этого мира. Я хочу, чтобы ты видела все своими малахитовыми глазами, впитывала каждый уголок и замечала в нем что-то прекрасное и необычное. Как когда-то это видела моя жена. Ты такая же. Маленькая наивная девочка. И я не разрушу твою наивную душу своей жестокой реальностью. Лучше ты забудешь обо мне и влюбишься в своего ровесника, чем будешь бегать за мной, будто тень. Я не способен любить. Однажды уже полюбил. Во второй раз я не выдержу этот ад. Я не выдержу еще одну потерю любимой. Прости, малышка. Да, я совершил ошибку, поддался своим инстинктам. Постараюсь всеми способами искупить свою вину. Лучше ты возненавидишь меня, будешь презирать, чем любить. Поверь, так будет лучше для всех. Для тебя.

Ты нужна мне, Вика, только вряд ли это приведет к чему-то хорошему…

Я бы хотел увидеть тебя ближе, но не могу, хотел бы спросить, как дела, но не могу, хотел бы прижать к себе и показать, насколько сильно ты меня волнуешь. Но не могу… Никак. Не имею на это право. Вновь в голове возникают правильные мысли, правильные подходы к делу, но они вряд ли решат судьбу. Когда я успел стать таким смазливым идиотом, следующим всем инструкциям, которые приготовила для нас жизнь? Наверное, в тот момент, когда у меня появилась дочь. И я понимаю, что сделает со мной отец Вики, стоит ему хоть на секунду закрасться с мою голову. Меня не будет. Сотрут с лица земли. Потому что эти мысли ужасны. Нет, не для меня. Для отца. В тот момент, когда я хочу прокручивать воспоминания вновь и вновь. Но не позволяю. Они под запретом.

— Потапова, — рявкнул я, прерывая выразительную речь своей ученицы, стоящей с делегацией подружек. — Устраивай в классе что хочешь, только не сломайте мне компьютеры. За технику будете отвечать головой, — сделал я вердикт скорее не из-за своей снисходительности и понимания проблемы, а ради того, чтобы меня оставили одного. Наедине со своими мыслями. И с ней. — И позовите мне сюда Сафронову. Пусть зайдет после уроков, — крикнул я вслед практически исчезнувшим из виду ученицам, на что одна из них одобрительно кивнула.

Стоило красоткам местного разлива свалить из моего кабинета и закрыть за собой дверь, я вновь углубился в собственные мысли, чем начала в последнее время заниматься чаще обычного. Спустя минуту я уже пожалел о собственном поступке и о просьбе привести мне Вику, а обсуждение причины ее неуспеваемости по истории очень плохой повод увидеть ее. Да, как бы ни хотел это отрицать, как бы не вычеркивал невидимыми чернилами мысли из своей головы, я желал увидеть мою малышку. Нет, не мою — просто малышку. Я предполагал, насколько она может быть подавлена, насколько расстроена моим поступком, раз пропустила несколько недель занятий. Но это лишь ничем не обоснованные мысли в моей голове.