П5: Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана

Через несколько лет выяснилось, что нападение совершил штатный киллер выборгской преступной группировки Саша «Зольдат»: бандитам стало известно, что через офис предпринимателя проходит крупная сумма наличных. Но в первые дни после трагедии подозрение пало на Поташинского.

Пока следствием занималось МВД, Поташинскому приходилось несладко: сонные московские опера никак не могли взять в толк, о чем он говорит, и даже начали подозревать, что профессор симулирует сумасшествие. Затем, в связи с серьезностью похищенной суммы, к следствию подключилось ФСБ — и там профессор неожиданно нашел очень внимательных слушателей. Делом заинтересовался сам легендарный генерал Шмыга, возглавлявший в то время 6-е главное управление ФСБ, занимающееся различной паранормальной и околонаучной тематикой — и, выйдя из больницы, Поташинский был зачислен в штат в качестве консультанта проекта, которому Шмыга дал поэтическое название «Зеленый Коридор».

В конце девяностых и начале нового тысячелетия работа по проекту шла медленно и сводилась в основном к повторению уже поставленных покойным Каратаевым опытов: денег в стране не хватало, и только крупные суммы наличности, проходившие иногда в качестве вещдоков по другим делам, позволяли кое-как продолжать исследования. Опыты ставились на молодых добровольцах из числа офицеров ФСБ, которых с легкой руки генерала Шмыги стали называть «баблонавтами». С тех пор этот термин так и прижился.

Удалось окончательно установить, что «эффект Каратаева» действительно существует, и крупные суммы денег способны вызывать трансформацию реальности. Однако выяснились два дополнительных обстоятельства. Во-первых, трансформация происходила только в том случае, если деньги, пускай на короткое время, переходили в собственность баблонавта (для временного зачисления средств на их счета была создана специальная схема, на которой мы не будем останавливаться). Во-вторых, все изменения затрагивали только внутреннее измерение баблонавта и никак не фиксировались физическими приборами. В опыте, во время которого погиб Каратаев, секундомеры не показали бы никакой разницы, сколько бы он ни ходил по улицам. Но Поташинский продолжал считать, что смерть предпринимателя была не напрасной.

— Так уходили из жизни герои нашего детства, — сказал он в сохраненном видеозаписью мемориальном слове, — персонажи «Туманности Андромеды», «Магеллановых Облаков» и «Страны Багровых Туч». Такими были романтики, когда-то сделавшие нашу страну великой…

Поскольку скудное финансирование не позволяло ставить сколько-нибудь значительных экспериментов, Поташинский в эти годы вел напряженную теоретическую работу — и сделал несколько важнейших открытий, что называется, на кончике пера. Его выкладки до сих пор считаются некоторыми физиками чистым шарлатанством, хотя даже они соглашаются, что задействованный им математический аппарат остроумен и нетрадиционен. Сомнения вызывает попытка соединить уравнения теории относительности и квантовой механики с такой областью знания, как теория нервной перцепции. Это, по образному выражению одного из специалистов, «какой-то сплав железа с говядиной». Тем не менее выводы, к которым пришел профессор, поразительны.

Дадим слово самому Поташинскому (профессор старается изъясняться так просто, чтобы поняли даже мы с вами):

«Простая параллель с теорией черных дыр позволяет видеть, что должна существовать сумма денег, личное обладание которой приведет к подобию гравитационного коллапса, ограниченного рамками одного сознания. По аналогии с радиусом Шварцшильда, при достижении которого происходит образование черной дыры, назовем эту сумму порогом Шварцмана. Его величина может быть рассчитана на основе нестационарного решения уравнений гравитации Эйнштейна, которое предложил в 1923 году А. А. Фридман. В память о великом математике назовем загадочное измерение, в которое попадет человек, чье состояние превысит пороговую сумму, пространством Фридмана.