П5: Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана

Когда до него уже долетали брызги ревущей внизу воды, Али увидел перед собой освещенный тусклой плошкой коридор, выдолбленный в скале. В его стенах было несколько дверей. Спрыгнув на каменный пол, Али пошел вперед.

Дойдя до первой двери, он приоткрыл ее и понял, что она ведет в украшенную непристойным орнаментом комнату (с другой стороны вход закрывала узорчатая деревянная панель, сдвигавшаяся в сторону).

За следующей дверью была кухня, где при свете масляных ламп суетились женщины. Али с тяжелым чувством узнал в них гурий. Теперь на их голенях не было красных полосок, изображающих костный мозг, а одеты они были в грязные холщовые рубахи. Но Али не стал рассматривать их слишком долго, потому что его могли заметить. Он пошел дальше.

Третья дверь, расположенная в самом конце коридора, вела в заросший крапивой угол сада у старой каменной стены. Рядом с выходом никого не было. Али выбрался наружу и затаился в зарослях до рассвета.

Когда вокруг стало светло, он пошел вдоль стены, прячась в зарослях крапивы. Вскоре он увидел поляну, где проходили райские пиршества. Она была покрыта мусором, объедками и подсохшими лужами рвоты — видимо, после отбытия последней партии героев еще не убирали.

Затем Али обнаружил калитку, которую никто не охранял. От нее вниз к реке спускалась тропа.

Он стал пробираться дальше и через некоторое время вышел к кухне с другой стороны. Тогда он понял, что обошел весь рай по кругу. Теперь женщины работали в кухонном дворе — они были видны лучше, чем из каменной норы коридора, и Али мог как следует рассмотреть гурий, не боясь, что они его заметят.

Сидя у расстеленных на земле полотнищ, они готовили какую-то снедь. Одна гурия отжимала сок из лимонов и мандаринов — видимо, он предназначался для шербета. Перед другими лежали финики и орехи, мед и кунжутная паста — все это было необходимо для приготовления халвы. Но две или три гурии определенно занимались чем-то странным.

Они сидели перед целой горой свежесобранной крапивы — той самой, которая росла в дальних уголках сада. Девушки терли между ладоней ее клейкие зеленые верхушки, потом собирали со своих рук загустевший сок и передавали его темные катышки подругам, которые готовили халву и шербет. Работа была утомительной, и девушки тихо напевали какую-то унылую песню.

Вскоре с кухни выглянула служанка.

— Идите есть, — позвала она. — Потом надо будет замесить немного теста. Господин велел приготовить пару лепешек.

Гурии поднялись и ушли в кухню. Двор опустел.

Подождав несколько минут, Али вышел из своего укрытия, взял горсть свежеприготовленной халвы, вернулся в заросли и съел ее.

Через некоторое время он ощутил то же самое, что происходило каждый раз, когда он пил шербет перед входом в райский сад или готовился к атаке.

«Оказывается, — изумленно подумал он, — все дело в бесполезном сорняке, который растет на каждом пустыре!»

Али не знал точно, что это за трава, и с детства привык называть ее просто «крапивой», хотя эта ее разновидность не жалила. Ему было известно только то, что крапива растет на пустырях и часто образует заросли выше человеческого роста, которые можно использовать в качестве укрытия. Так он всегда и делал, а один раз перед атакой даже съел в этих зарослях привезенную с собой издалека волшебную лепешку.

Подумав про волшебные лепешки, Али усмехнулся. Он понял, для кого их велено было приготовить.

Несколько секунд он боролся с желанием выйти к гуриям и сказать им, чтобы они не трудились зря замешивать тесто, но решил не тревожить их.

Подняв голову, он долго глядел на уходящие к облакам стены Аламута, затем повернулся и пошел к выходу из рая.

Отчего-то ему вспомнился джинн с головой остроухой собаки, которого ему показал Алаудин, и он стал смеяться — сначала тихо, а потом все громче и громче. «Тень Всевышнего, — думал он. — Надо же, тень Всевышнего…»

Гурии услышали его смех и заметались по кухонному двору, визжа от страха.

— На помощь! — кричали они. — Здесь чужие!

Из кухни выбежали два заспанных стражника. Но Али был уже возле калитки, ведущей прочь из райского сада. Закрыв ее за собой, он стал спускаться реке. Крапива росла повсюду — ее было столько, что вскоре Али стало тошно на нее смотреть.

«Украду лошадь, а дальше видно будет, — думал он. — Профессия у меня есть, инструменты с собой. А рай… Ну кто бы мог подумать, что те самые люди, которые обещают привести нас туда, и есть слуги зла, которые прячут ведущую туда дорогу…»

Али вспомнил быстрые движения женских ладоней, перетирающих крапиву.

«Если будет на то воля Аллаха, попаду в рай и без проводников. Ну а если Аллах этого не захочет, разве сможет мне тогда помочь хоть кто-то из людей?»

Комментарий суфия

Вещи, которые, как нам кажется, распределяются важными и духовно продвинутыми людьми, на самом деле приходят к нам из источника, о котором мы даже не имеем понятия. Это первый урок.