Паблисити Эджэнт (СИ)

- Лечит доктор Вася, а я правду говорю. У этого генерала внук ходит в тот же садик, что и мой младший и мне, иногда приходится забирать пацана и дос-тавлять его к деду на дачу, у нас с генералом дачи рядом.

- Вот так разочек привёл пацана и сразу все государственные секреты он тебе и выложил. - Прицепился я.

- Если бы разочек, всё прошлое и позапрошлое лето я его внука из садика забирал, на этой почве и сошлись, а на счёт секретов, Эррат твой, такой же секрет, как..., я даже не знаю что. Короче, кому по должности положено, тот и знает, о нём даже в западной прессе писали, давно правда, - он прищурился, вспоминая - но писали.

- Как, интересно, у вас с генералом эта тема всплыла? - Поинтересовался Ял-дыга.

- Да я обмолвился, что у моего старинного друга знакомый сам собой заго-релся, и поинтересовался, а могут ли спецслужбы нечто подобное устроить. Он конечно спросил у меня, что это за знакомый, я конечно же ответил....

- Вон как своих легко сдаёт сука. - Полушутя проворчал я.

- Заглохни Вася. Так вот, я и сказал кто, что и когда и он тут же вспомнил, как у них на совещании имя этого Зераба Вавеля всплывало, ну заодно и ваши.

- А что там с этим Зурабом делать собираются, не говорили?

- А чего с ним делать, помер Максим ну и как говорится, ххх с ним.

- Хочешь сказать, дело прикрыто? Никто Эррата больше не интересуется?

- Какое дело? По моему здравому размышлению никакого дела не было, он же ничего не натворил. Скорее всего, отработают его местные связи, если были такие, ну и, как я уже сказал, с глаз долой из сердца вон. Меньше хло-пот рыцарям плаща и кинжала.

- А как же.... - Хотел я спросить про "Скрипичный Ключ", но передумал.

- Чего, как же?

- Протасов. - Сказал я первое, что пришло мне в голову.

- Ну да. - Согласился Петька. - Геннадий Петрович был крепкий мужик, странно всё-таки он кончил. Неожиданно как-то. Слушай Вась, а может у него дела плохо шли, ты же должен знать.

- Нормально у него дела шли.

- М-да, как говорится, ни что не предвещало.

- Поговорки из тебя сегодня так и сыпятся. - Не знаю зачем попенял я.

- Да на днях старший из школы домашнее задание приволок, придумать и записать как можно больше пословиц и поговорок. Представь, ПРИДУМАТЬ, и это поговорки-то!

- Бывает. Ты в своём роде народ, вот и займись народным творчеством. - На автомате ответил я, думая совершенно о другом. - Михалыч, ну что, едем? - Но Михалыч не отозвался и я скорее вернулся в зал. - Ты чего молчишь? - Застукал я колдуна на месте преступления, он уже снял "репродукцию" Мо-не и внимательно изучал её тыльную сторону.

- Да так, отвлёкся.

- Положи картинку, а то приедет мой папа, и оторвёт тебе твою шаманскую голову.

- Я не шаман.

- А ему по хрену.

- Чего тут сзади накарябано, никак не разберу?

- Местами лучше чем моя, на французском.

- Да?

- Да.

- Ну так это, едем что ли?

- Едем. - И пока Ялдыга не вышел из комнаты, я не спускал с него глаз. Лю-битель импрессионизма, понимаешь.

- Петька, мы уезжаем, давай выметайся по-быстрому. Петька! Ты ещё куда провалился!? - Чёрт, это уже начинает раздражать, один вдруг живопись по-любил, хотя разбирается в ней как свинья в апельсинах, второй по квартире шарится, в которой бывал уже не один десяток раз. - Пе.... - Пётр стоял на кухне и во все свои честные глаза пялился на чудо-персик. Я, недолго думая, развернул его вокруг своей оси, вывел за порог квартиры, спустил по лестнице и выставил на холодный декабрьский ветер, пусть охолонёт маленько. Не вдалеке, на лавочке в женском пуховике, восседал дворовый заседатель и делал вид, что совсем нами не интересуется.

Я на секунду оставил Петруху и притормозив за рукав Михалыча, спросил у него: - Видишь этого персонажа?

- Какого? Того, в мамином пальто?

- Ага.

- И что?

- Чего про него скажешь?

- Я тебе экстрасенс что ли? Это они горазды всякую чепуху с экранов телеви-зора нести, типа вижу, рядом с вами стоит какой-то старик, а вы наивные ло-хи сразу "ой, это мой папа, а что он говорит? А как он там? Кушает хорошо? Ему ничего не надо?", тьфу, смотреть противно. Мало ли каких стариков по свету носит, только это не души людские, а всякая мысленная грязь, души на сороковой день уходят горний мир, оставляя после себя всякие мыслефор-мы, мысленные привязки, либо к месту какому, либо к вещи. Потому от ве-щей покойного стараются избавится, я не о всех вещах говорю, а о дорогих покойнику вещах, и не думают о помершем плохо как раз из-за того, что мо-жет вот такая лярва прицепиться и всю жизнь из тебя высосать, а тебе всё будет казаться, что ты во сне со своим родственником общаешься.

- Это ты из личного опыта почерпнул?

- А откуда же.

- Ясно. Я просто хотел узнать, чего этот с позволения сказать, мужчина, у моего подъезда отирается. - Ялдыга посмотрел на меня, сдвинул шапку на затылок и произнёс.

- А спрашивать ты не пробовал?