Пабы, церкви, дождь

Это был один из карьеров. Громадная сферическая впадина с почти отвесными стенами и темным озером на дне. От снега, падающего куда-то далеко вниз, голова кружилась еще больше. До холодной черной воды было метров двадцать.

Сердце яростно стучало, гоня кровь по венам, в ушах звенело.

Почти у самого дна, рядом с берегом озера, Логан заметил бетонный домик. Из разбитого окна сверкнул тонкий желтый луч света и тут же погас.

Логан начал быстро спускаться.

Луч фонарика не сделал помещение уютнее. От тонкого пучка желтоватого света тени внутри становились еще гуще.

Застонав, констебль Ватсон приоткрыла один глаз. Голова болела так, будто ее наполнили тлеющей ватой. В носу стоял запах меди, лицо было липким и холодным. Тело тоже было холодным, словно ее только что вынули из холодильной камеры. Она задрожала.

В глазах все расплывалось, окружающая обстановка то появлялась, то пропадала. Джеки постепенно приходила в себя. Она что-то делала. Что-то очень важное…

Почему ей так холодно?

— Вы пришли в себя?

Мужской голос, нервный, даже застенчивый. Дрожащий.

Вдруг все быстро встало на место.

Констебль Ватсон попыталась вскочить на ноги, но она все еще была связана по рукам и ногам. От резкого движения все вокруг снова закружилось, как в дьявольском танце. Она зажмурила глаза и втянула через зубы воздух. Постепенно голова перестала кружиться. Когда Джеки вновь открыла глаза, она встретилась глазами с внимательно смотревшим на нее Мартином Стрикеном.

— Простите меня, — сказал он, трясущейся рукой убирая упавшие на лицо волосы. — Я не хотел бить вас. У меня не было другого выбора. Я не хотел сделать вам больно… Как вы себя чувствуете, все в порядке сейчас?

Она что-то невнятно произнесла через кляп.

— Вот и хорошо, — сказал Мартин, совсем не догадываясь, какими оскорбительными словами обозвала его только что констебль Ватсон. — Вот и хорошо.

Он встал и отвернулся от нее, склонившись над большой сумкой, которую она видела в кухне, и тихим голосом, почти шепотом, запел детскую песенку «Пикник плюшевого Мишки». И стал гладить кого-то внутри сумки.

Ватсон обвела глазами маленькую комнату в поисках оружия. Когда-то это место было чем-то вроде офиса. На одной стене, рядом с входом, она увидела прикрученную болтами металлическую полку для рабочих листков, на другой висел заляпанный грязью календарь с обнаженными девицами. Мебели не было, только покрытые граффити стены и холодный бетонный пол.

Ее снова затрясло. Отчего так холодно? Она посмотрела на себя и увидела, что раздета почти догола.

— Не беспокойся, маленькая, — нежно проговорил Мартин.

Тихое рыдание, перешедшее в стон, донеслось из сумки, у Джеки расширились глаза. Джейми Макрит все еще жив. Ей придется смотреть, как больной ублюдок убивает ребенка!

Она напрягла мускулы и попыталась разорвать веревки. Они не поддались даже на дюйм. Руки и ноги дрожали от натуги, а веревки только глубже врезались в кожу.

— Это будет совсем не так, как было со мной. — Мартин продолжал нежно гладить ребенка. — Я всю жизнь должен был жить с тем, что Джеральд Кливер сделал со мной… А ты будешь свободным. Ты ничего не почувствуешь. — В его голосе Ватсон послышались слезы. — Ты будешь в безопасности.

Он вытащил ребенка из сумки и посадил на пол рядом с Ватсон.

На Джейми все еще были прогулочный зимний комбинезон, оранжевый с голубым, и вязаная шапка с помпоном. Его глаза округлились от ужаса и были полны слез, из носа в искаженный плачем рот текли сопли. Маленькое тело содрогалось от рыданий.

Мартин еще раз наклонился над сумкой и вынул длинный электрический провод. С профессиональной ловкостью сделал на концах двойные узлы, крепко их затянул. Сжал один узел левой рукой, а правой два раза обмотал проводом кулак. Затем сжал другой узел в правой руке, намотал на нее провод и двумя руками с силой его растянул. Кивнул, одобряя собственную хорошо проделанную работу.

Грустно взглянул на констебля Ватсон, отчаянно боровшуюся с веревками.

— После этого все будет хорошо, — сказал он. — Просто мне это нужно… — Он покраснел. — Знаете… Надо начинать. Потом все будет хорошо. Мы это сделаем, и все будет хорошо. И мне больше не нужно будет это делать. — Он закусил губу и еще раз растянул провод. — Я стану нормальным, и все будет в порядке.

Глубоко вздохнув, он сделал из провода, концы которого намотал на кулаки, петлю. Достаточно большую, чтобы в нее прошла голова Джейми Макрита.

Малыш в ужасе застонал, его глаза впились в извивающуюся на полу Джеки.

— Когда пойдешь сегодня в лес…

Зарычав, констебль Ватсон вскинула ноги вверх, оттолкнувшись от пола связанными руками и изогнув спину так, что почти сделала переворот назад.

Мартин поднял глаза и прекратил петь, а она, раздвинув колени так широко, как смогла, опустила ноги ему на плечи. Он не успел отскочить, она охватила его шею ногами и изо всей силы начала их сжимать.

Лицо Мартина Стрикена исказила гримаса страха. Ватсон попыталась скрестить лодыжки, чтобы еще сильнее надавить на трахею.

Руки Стрикена запутались в самодельной удавке, и он бил Джеки по бедрам, не нанося вреда.