Падает тропическая ночь

— Что? Да она с радостью устроила себе сиесту, даже кофе не стала пить после обеда, чтобы сон не ушел. Если что и приводило ее в настоящий ужас, это мысль о том, как ему будет скучно, пока она занята на конгрессе. Сильвия заметила, что у него прямо сердце выпрыгивает из груди, когда он, сойдя на берег, обнаружил эти шхуны, но до обеда он эту тему не поднимал. Пока они стояли в очереди из нескольких человек к шведскому столу, он попросил ее сесть отдельно от всех, мол, хочет кое-что рассказать. Тогда они выбрали стол подальше, и там она узнала, что он совсем юным безумно любил ходить под парусами. Здесь, в Рио, это дело нередкое, но среди людей с деньгами. И вроде семья у него была обеспеченная, и в юности его всячески ублажали, например, он мог себе позволить состоять в яхт-клубе. Обычная картина тридцатилетней давности, когда страна была богатая. И еще он рассказал, что в какой-то момент ушел из дома, так его тянуло к другой жизни, на воле, под открытым небом, эта жажда приключений, что бывает у молодых. Он поддался порыву, исчез из поля зрения и пошел работать туда, где ему, правда, нравилось, на рыбацкое судно. Причем не последним подручным, нет. Судно принадлежало отцу одного парня, который всегда ходил с ним на яхте, все люди состоятельные. И он был вроде администратора, подсчитывал ежедневный улов, но обожал самую грубую работу, вставал с рыбаками, забрасывал сети и вытаскивал их обратно, полные креветок. Они выходили на шхуне к вечеру и проводили в открытом море всю ночь. Перед самым рассветом начинали убирать сети и к восьми утра возвращались обратно на сушу, взвешивали улов и тут уж, наконец, могли отправляться спать, такой долгий рабочий день. Судно выходило в море не из Рио, а из одной весьма удаленной бухты. Поэтому он месяцами не наведывался сюда. Пока однажды любимая девушка не отправилась на его поиски.

— Уже девушка была, значит, не такой и юнец. Но он хотел убежать от родителей или от девушки?

— Вроде и от того, и от другого. Но путаная история с исчезновением мне в деталях не известна. Сильвия всегда говорит одно, мол, он стал всерьез думать о женитьбе очень рано, и родителям это не понравилось.

— Девушка не понравилась?

— Нет, что он собирается оформить отношения так рано, до диплома. И Сильвия говорит, мол, тут, когда пошли трения с родителями, он не растерялся, дал тягу и заодно порвал с девушкой. Если бы очень ее любил, не ушел бы в рыбаки, как по-твоему? Но в один прекрасный день она явилась к нему, разыскала. И они решили пожениться, и тогда он возвратился сюда, в Рио, и стал вести бухгалтерию для частных лиц, так и не доучился на экономическом, да и к лову рыбы не вернулся. Бедный парень, правда?

— Вот именно. Вечно подвернется такая, что крутит им по-своему.

— Но на острове он снова стал счастливым. На баркасах еще не было смотрителя, когда он пришел после обеда, и тут он не удержался, залез на один, на другой, обследовал всё подробно. С тех давних пор он ни разу не поднимался на такую махину, уже лет двадцать, думаю, как отошел от этих дел. Нахлынуло странное чувство, когда он почуял этот дух въевшейся соли, корабельной кормежки. Просто, когда он в молодости плавал, к полуночи у него жутко разыгрывался аппетит в открытом море.

— Не преувеличивай, какое открытое море, они же наверняка ходили вдоль берега.

— Значит, в открытых водах. Я, чтобы ты представила. В общем, несколько часов спустя после отплытия на них обычно нападал страшный голод, и тут жарились на углях креветки, и открывались банки с ледяным пивом, а в холодную погоду кружками заглатывался черный обжигающий кофе. И этим запахом пропитывается корабельная древесина — кофе в зернах, обжаренного на месте, и сочной мякоти креветок с румяной хрустящей корочкой.

— Пожарь завтра креветок, будь добренькой.

— Они ж дорогущие.

— Я куплю, продолжай.

— К счастью, тяжелые пары пива, надеюсь, уносит ветер. И все это он внезапно вспомнил, будто снова ступил на борт шхуны его первой молодости, словно и не прошло столько времени, вот он, еще пышет здоровьем, отрастил небольшой животик, но здоровья хоть отбавляй, молодость ушла, но здоровье осталось, а значит, не страшны седина и лоб в морщинах?

— А она смогла заснуть?

— Еще как! Уснула мертвецким сном, и он разбудил ее часов в шесть, весь возбужденный. Оказывается, он переговорил с кем-то со шхуны, и они звали его выйти сразу на морской простор. Или порыбачить у берега, не смотри так, я ничего не утрирую.

— Чтобы вернуться на следующее утро? Не верю! Он оставлял ее одну в первую же ночь?