Падай, я ловлю (СИ)

— Вот этот, — слышу знакомый голос и хватаюсь рукой за прилавок, пытаясь удержаться на ногах. — Спасибочки, — лопочет Иринка и прикладывает к терминалу свою карту. Забирает тест и выволакивает меня на улицу, ухватив за локоть. — Кому-то крышка, — шипит мне на ухо.

— Кому? — переспрашиваю пискляво.

— Я пока не поняла, — отвечает с вызовом. — Либо тебе, либо Туманову. Но кому-то точно!

Как на буксире меня тащит до самого дома. Притоптывает ногой, пока я вожусь с ключами. Напирает на меня своим пузом, проталкивая в тесную прихожую. А потом прикрикивает:

— А ну рассказывай!

— Да все в порядке, — мямлю с неохотой.

Ира разворачивает меня лицом к зеркалу и тыкает пальцем.

— Это — не в порядке.

Я и вправду выгляжу не очень. Синяки под глазами, впалые щеки, глаза красные, веки отекшие. Вроде и ничего, если не приглядываться… или если не знать меня и вообще видеть впервые.

— Мы… мы… — всхлипываю, вновь роняя горькие слезы.

— Расстались? — ахает Иришка с ужасом. Хватает мою правую руку и вторично ахает.

— Не встречались, — реву белугой, разворачиваясь к ней и пристраивая голову на ее плече.

— Солнышко, перестань, — причитает сквозь слезы, — не плачь, Саш, мы сейчас подвал затопим! И что значит не встречались? Что за глупости! А ну рассказывай! — последнее в приказном тоне, да еще и за плечи меня хватает, отрывая от себя.

— Ну вот так, — слегка развожу руками и шмыгаю носом. — Не по-настоящему все было. Не проси подробности, не расскажу.

— Ой, да знаю я все ваши подробности, — закатывает глаза и скидывает балетки. — Пойдем сядем, стоять невозможно. Жарища… — с последним согласна, так что прямо на ходу стаскиваю сарафан и на кровать сажусь в одном белье.

— Что ты знаешь? — уточняю осторожно, сощуриваюсь на нее.

— Что Туманов втянул тебя в какое-то дерьмо, но Васька все ему простил, потому что не специально и вообще нормальный мужик. Нормальный же мужик, Саш… как так вышло?

— Ну, как… договорились на берегу, что ничего серьезного. Переплыли, не утонули, и на том спасибо.

— А он знает? — вертит тестом у меня перед носом.

— Сама еще не знаю, — огрызаюсь, выхватывая коробочку.

— Я не понимаю. Ты ж втрескалась, я не слепая.

— И что? — бурчу тихо. — Это не взаимно.

— Что? — удивляется и рявкает: — Ты дура, что ли?!

— Чего орешь? — отодвигаюсь от нее и хмурюсь.

— Он от тебя комаров отгонял! Гребаных комаров, Саша!

— А ты откуда знаешь?

— Оттуда, — ехидничает и кривляется. — Мужики в твоей семье те еще сплетники. Как засядут вечером и давай Сашеньку с Родионом обсуждать.

— Откуда знаешь? — повторяю свой вопрос.

— Ну так по громкой же, Господи! — взвизгивает Иришка возмущенно. — Не тупи!

— Да хватит орать на меня! — взвизгиваю в ответ.

— Так, дышим, — Ирина прикрывает глаза и делает глубокий медленный вдох. — Тупица, — бормочет на выдохе, а я недовольно кривлю губы и скрещиваю руки под грудью, пока она медитирует. — Ты еще тут? — удивляется, резко открыв глаза. — Быстро встала, трусики красивые надела, чем-нибудь бесстыдным прикрыла и бегом! Не, реально, что это за панталоны на тебе? Я себе такого даже сейчас не позволяю. Жуть. Мою пробабку в похожих хоронили.

— Дура, — не выдерживаю и прыскаю. — Просто шортики.

— Так под ними еще одни, нормальные? — смеется Ира, а я подхожу к шкафу, достаю первое попавшееся платье и швыряю в нее. — Цыц, — шикает на меня с улыбкой. — Приводи себя в порядок и рассказывай. То, что я не могла услышать от мужа.

Выкладываю все. Как на духу, как на исповеди, от и до. Ира почти не перебивает, только время от времени закатывает глаза, а потом ставит диагноз:

— Дура.

— Я терплю тебя только из-за племянника.

— Неправда, — отмахивается беспечно. — Борисов твой развелся?

— Я откуда знаю? Мы не общаемся. Вот эти? — выуживаю из шкафа кружевные трусики.

— Слишком откровенно. Подумает, что ты готовилась.

— А я чем занимаюсь? — бурчу недовольно.

— Неважно. Важно то, что подумает, — замечает наставительно, надменно прикрывая веки.

— Эти?

— Зачетные, — удовлетворительно кивает. — У меня похожие есть, Ваське нравятся.

— Сжечь, — брезгливо морщусь и швыряю их через плечо. Ира ржет в кулак, а я достаю следующие.

— Сойдет. И сделай тест.

— Нет. Почему ты про Даню спросила?

— Да. Потому что очевидно, Родион ждет, не закрутится ли у вас снова. Благородно, но тоже тупо.

— Просто тупо, — ворчу, а она бросает мне коробочку с тестом.

— Сделай.

— Я не хочу одна, Ир, — хнычу со слезами на глазах. — Если ты права, если все именно так, если…

— Иди уже, — подгоняет с улыбкой и покачивает головой.

Вылетаю на улицу и понимаю, что ключи от машины Туманов мне так и не отдал.

Вызываю такси, жду вместе с Ирой, прохаживаясь возле лавки, на которую она осела, всю дорогу до дома Туманова кусаю губы. Залетаю в подъезд, приветливо взмахиваю консьержу, еще пять ступенек, кнопка звонка и сумасшедшее желание дать деру.

Но я стою. Минуту, вторую, теряя не просто решимость, но и веру в человечество. Спустя пять сдаюсь, понуро опускаю голову и иду на улицу.

— Родиона Сергеевича со вчера не было, — доверительно сообщает консьерж, а я вымучиваю улыбку.

— Спасибо.