Падай, я ловлю (СИ)

Начинает сползать с кровати, я дожидаюсь, когда полностью оденется и хихикаю:

— У меня с собой.

Родион бросает на меня укоризненный взгляд, а я не могу сдержать широкой улыбки. В одной простыне проплываю мимо него, торжественно выхожу из спальни и ускоряю шаг до сумочки. Обратно почти бегу, но в комнату вхожу все так же вальяжно.

— У тебя пятки к полу прилипают, — замечает со смешком, когда я почти успеваю закрыться в ванной.

День 2

Туманов лежит с закрытыми глазами. Руки за головой, на губах блуждающая улыбка, простынь прикрывает лишь самое сокровенное, все прочее великолепие манит мой взгляд. Еще совсем рано, спать и спать, но я на таком внутреннем подъеме, что четыре часа перезагрузки кажутся излишеством. Хватило бы и трех. Двух. Вообще не спать.

Двигаюсь ближе и, прежде чем устроить голову на его груди успеваю увидеть, что его улыбка становится шире. Он сразу же опускает на меня руки и подтягивает выше, крепко обняв и поцеловав.

— А еще она беременна, — говорит хвастливо, а я смеюсь ему в шею. — Мне надо кому-нибудь рассказать, Саш. А то порвет.

— Кому?

— Всем. Поехали на дачу? По пути заскочим к Зотову и Василию.

— Иришка застукала мне в аптеке за покупкой теста, так что брат уже в курсе. Кстати, о даче…

— Было?

— Было, Родь, — вздыхаю. — Еще как было… прям ух как.

— Я так и понял, — ворчит и шлепает по попе. — Не понял только, почему под дуру закосила. Точнее, понял по-своему.

— Расстроился? — сама расстраиваюсь и трусь о его шею носом.

— Пиздец как. Не ври мне больше, Саш. Никогда не ври, не юли и даже мысли не держи. Наказывать буду жестко.

— Ты так наказываешь, что хочется ослушаться. Как можно грозить пряником? Кто так делает вообще?

Туманов обреченно вздыхает и целует меня в голову.

— Я. Скажи спасибо моей матушке.

«Всенепременно», — думаю и ухмыляюсь, пользуясь тем, что он меня не видит.

День 5

— Я понял, почему вы тут окопались, но не понял, куда вам, нахрен, столько компота? — сокрушается Зотов, разглядывая вереницу трехлитровых банок на полу.

— Внутрь, — хмыкает Родион.

— Яблок хоть задницей ешь, — морщусь и задираю гудящие ноги на колени Туманова. — Урожайный год. Возьмешь ящик?

— Задницей есть?

— Ну не своей же. Беременным нужны витамины.

— Яблоками меня еще не пиздили. Отличная идея, Сань.

— Да ладно тебе, — отмахиваюсь вяло, потому что Родион уже начал разминать мои ступни и такого экстаза я не испытывала… да никогда. — Как хорошо… — бормочу, закатывая глаза. — Разочек в нос дала и все. Подумаешь, — заканчиваю мысль.

— Еще цветами.

— Может, у нее аллергия.

— Ага, на меня.

— Так быстро сдаешься?

— А с чего бы мне напрягаться? Не хочет помощи — не надо. Уговаривать не собираюсь.

— Отвези ей яблок, — поддерживает Туманов. — Похер ей на твои бабки.

— А мне — на нее.

На следующий день просыпаемся часов в шесть, а его уже и след простыл. Приезжает часа через три, задумчивый и хмурый.

— Не приняла? — спрашиваю ласково, на всякий случай поглаживая его по руке.

— Приняла, — отвечает задумчиво.

— А чего ты тогда такой?

— Не знаю. Спасибо сказала.

— И?

— И улыбнулась. Ведьма. Стопудово прокляла.

— Неужели? — уже едва сдерживаю улыбку, а Родион тактично отходит, чтобы давиться смехом подальше.

— Отвечаю, — заявляет авторитетно. — На других баб даже смотреть не хочется.

День 7

— Я уволился, — объявляет брат с порога, а Иришка льнет к его плечу и загадочно улыбается.

— Все к лучшему, — успевает поддержать папа. — Скоро сын, работа у тебя сложная, опасная. График ненормированный. Офис? — интересуется невзначай.

— Ну, почти, — чешет затылок брат и проходит в кухню. Бросает на стол синее удостоверение, а глаза папы расширяются.

— Кажется, я немного поторопился.

— Круто! — брякаю уважительно, раскрывая корочку частного детектива.

— А, да, вот еще, — мямлит брат, доставая из пакета диплом. — Заочно, но…

Папа дрожащими руками берет документ, а Ольга Михайловна громко всхлипывает и складывает ручки у груди. Не выдерживает и первой торопится обнять героя дня.

— Да заочно же, — окончательно смущается брат, а его лицо наливается краской.

— Васечка, какой ты молодец! — старательно подливаю маслица в пожарище на его лице. — Когда только успел?

— Пару месяцев назад, — не удерживается от издевки брат, — не хотел своими новостями затмевать твои.

Прикусываю язык и тяну его за уши вниз, много раз целуя в одну щеку.

— Сыщик — не лихо? — шепчу едва слышно.

— Пока помощник. Потом.

Отмечаем, конечно же. Все веселятся, кроме Зотова. Этот сидит грозовой тучей, а мы с Родионом то и дело переглядываемся, ожидая первый раскат грома. Но Дима бросает ключи от машины на холодильник и опрокидывает первую стопку.