Падай, я ловлю (СИ)

– Думаю, он дошел до точки, когда реально готов поступить по-мужски, – равнодушно пожимает плечами.

– Пусть для начала поступит, – произношу ровным голосом, испытывая настоящую резь в груди от того, с какой легкостью он готов передать меня другому. – Обещать не значит жениться.

Родион тихо смеется, оценив шутку.

– Так будет удобнее, – топит меня в своем здравомыслии. – Я слышал его и рискну предположить, про покер он даже не в курсе. И все его манипуляции исключительно с целью испоганить тебе жизнь настолько, что лично он покажется благом. Но обезопасить тебя он не сможет, скорее, вас обоих угробят, а ни я, ни Зотов, со свечкой стоять не любители. Так что со мной тебе безопаснее. Да и развод – дело небыстрое.

– Логично, – отвечаю спокойно, внутри радуясь, как ребенок желанному подарочку.

– Значит, оставляем, как есть?

– Угу, – мычу, продолжая ликовать и мысленно хлопать в ладоши.

– Предупрежу Зотова, тот еще балабол, – берет телефон и делает звонок. Когда откладывает мобильный, находит мою руку и пропускает свои пальцы через мои. – Заедем ко мне. Возьму кое-какие вещи. Если ты понимаешь, о чем я, – произносит тем самым «особенным» тоном и играет бровями.

– О, Боже, – фыркаю и дергаю рукой, пытаясь закрыться, но он останавливает порыв и приходится задействовать вторую.

– О, да, – тянет с хрипотцой. – Ты понятия не имеешь, на что подписалась, детка.

Глава 21

– Долго еще? – кричу из спальни, сидя на кровати и дрыгая ногами в предвкушении.

– Ты не готова морально, – слегка повышает голос из ванной.

– Я готова! – утверждаю через лучезарную улыбку, стереть которую невозможно.

– Поверь мне, нет, – сдавленно смеется. – Тут целый костюм.

– О-о-о, Боже, – бормочу в ладони. – Выходи давай!

– Да погоди ты, говорю, костюм целый, – ворчит, явно во что-то пытаясь влезть. – Не мешай, женщина! Сиди смирно и жди. Я тебя дергал днем? Нет, я не дергал.

Бубнит там что-то еще, уже тише, не могу слов разобрать, а улыбка как приклеенная. Хоть и думаю до последнего, что дурачится и выйдет уже без всего, да и посмотреть не дал, что он там в сумку впопыхах затолкал, пока я со стенкой в его квартире сливалась. Растекаюсь мороженкой по хрустящему рожку под палящим летним солнцем. Так мажет, что не сразу понимаю, что в дверь звонят.

– Саш, посмотри в глазок, – говорит все также из ванной. – Зотов, что ли, не выдержал.

Подбегаю к двери и осторожно выглядываю.

– Это брат! – шиплю Туманову в дверь.

– Один?

– Стоит и дышит, значит, один, – отвечаю сердито.

– Понял.

Тороплюсь к двери и открываю, а Васька с облегчением выдыхает и опускает плечи, как-то враз осунувшись.

– Ты чего? – лопочу расстроенно и тяну его за рукав в прихожую.

– Чего-чего, – бормочет, делая шаг и закрывая за собой дверь. – Чуть не спятил за сутки. Кто так делает вообще?

– Так – это как? – уточняю осторожно.

– Звоню – не абонент, захожу – никого. Машина твоя с торца дома, а тебя нет. Раз пришел, второй, третий! – повышает голос и распрямляет спину. – Думаешь, у меня самые крепкие нервы? У меня жена на сносях, если ты забыла. Которая, между прочим, о тебе постоянно спрашивает. Что-то Сашка давно не заходила, на сообщения не отвечает, как у нее дела? Уехала что ль куда? А я без понятия! – театрально разводит руками и подается вперед.

– Вась, ну не психуй, – ласково к нему, заискивающе, а он только сильнее хмурится. – Ну прости. Забылась. Телефон разряжен, я его вот прямо сейчас на зарядку и поставлю. Прямо при тебе, хочешь? О! А может, борщ? Тефтельки? Ты такие любишь, Иришкина мама рецепт дала…

– Зубы мне не заговаривай, – продолжает вредничать. – Чем ты таким занимаешься, что даже телефон не зарядила? Ты в нем живешь! И почему у тебя под окном табуретка с кухни?

– Ну… я… эм… – тяну бессмысленно, пытаясь придумать достойный предлог и вдруг вижу, как его лицо вытягивается.

– Здрасьте, – брякает братец, поправляя служебное кепи.

Смотрит еще за мою спину, а у меня на губах снова улыбка рисуется и смешок из груди рвется. Медленно поворачиваю голову и вижу то, что развидеть уже не смогу никогда – Туманова в аналогичном брату прикиде, только развратнее и на голове у него аж фуражка.

– Вечер добрый, – как ни в чем не бывало здоровается Туманов и протягивает брату руку. – Родион.

Стискиваю зубы до ломоты в челюсти, также медленно поворачиваюсь к брату и отмечаю, как сильно он зарумянился. Держусь из последних сил, когда он пожимает Туманову руку, выдавливая ответную вежливость:

– Василий.

– Боюсь, я являюсь причиной беспамятства Александры, – доверительно сообщает Родион.

– Я понял, – брат снова поправляет кепи, шарит рукой за спиной и открывает дверь, делая шаг назад. – Я пошел.

Закрывается от нас, и я не выдерживаю и срываюсь в хохот. Через несколько секунд, все еще посмеиваясь, бегу на кухню, распахиваю окно и успеваю крикнуть брату в спину:

– Прости!