Падающая звезда

– Спасибо, что сообщили, – непослушным голосом благодарит она и завершает звонок. Не поворачивая головы, тихо произносит: – Мано очнулась. Врач сказал, что кризис миновал, и она идет на поправку. Матку ей не сохранили, детей у нее никогда не будет, – она говорит это без капли эмоций. Затем в ее голосе появляются волнение и беспокойство: – Теперь все будет зависеть от того, что она скажет полиции.

Судя по выражению лица моей мамы, она не верит, что Мано скажет что-то способное спасти Алекса.

– Она его потопит, – нервный вздох срывается с ее губ, и слезы текут по щекам.

В комнате становится тихо. Я знаю, никто не желал Мано смерти. Но всем очень страшно от того, что будет дальше.

– Предложите ей деньги, – на удивление тихо, но уверенно произносит Марион.

Мама поднимает голову, а моя сводная продолжает.

– На тумбочке была записка: «Я сделала то, что ты хочешь. Ни меня, ни ребенка больше нет. Наслаждайся жизнью». Я порвала ее на маленькие кусочки и смыла в унитаз, – не пряча глаз, рассказывает Марион. – Эта записка могла сломать Алексу жизнь, и, если я в пятнадцать лет это понимаю, тварь, написавшая ее, понимает подавно.

Мама в ужасе садится в кресло и прикрывает рот рукой.

– Мар, за дачу ложных показаний… – с испугом начинаю я, помня, как она сказала всем, что записки не было. А если Мано очнулась, правда выплывет.

Мари садится рядом с дочерью и гладит ее по волосам.

– Мы семья, – тихо говорит моя мачеха. – И должны стоять друг за друга. Ты молодец, – она обнимает Марион, и мне странно, что Мари-истеричка спокойно отнеслась к поступку дочери.

– Предлагать ей деньги очень опасно. Она с легкостью может выдвинуть обвинение против нас. И если сейчас вина Алекса не доказана, то…

– Луиза, – перебивает маму Мари, – наш адвокат должен связаться с адвокатом Делионов. Эммануэль Моро договорится с самим дьяволом.

– Я слышать не хочу про этих Делионов, – зло бросает мама. – Им нет резона помогать нам: если Алекса осудят, их Квантан выйдет сухим из воды.

– Им тоже выгодно. Моро не дурак и понимает, что вариант с деньгами стопроцентный. А ему главное – вытащить мальчишку любым способом. Плюс компенсация от двух семей будет солиднее, чем от одной. Мано не откажется от внушительной суммы.

– Ты знаешь этого Моро лично? – спрашивает мама, обдумывая предложение.

– Да, бывший муж. Когда я говорю, что он уговорит самого дьявола, имею в виду, что Мано возьмет деньги и скажет, что до самоубийства додумалась сама, и навсегда исчезнет из нашей жизни. Он это устроит.

– Как это? – не выдерживаю и спрашиваю я.

– Мой отец – еще тот кусок дерьма и знает, как общаться с себе подобными, – с насмешкой бросает Мар.

– Ты же Депорт, – бормочу я, имея в виду ее фамилию.

– Я ношу мамину фамилию с десяти лет. Не хочу иметь ничего общего с этим ублюдком.

Удивленный мамин взгляд бегает между Мари и Марион. Первая закатывает глаза на реплику дочери, а вторая, как мне кажется, решила на все сто воспользоваться хаосом в доме и не фильтровать свою речь.

– Я сама поговорю с Антуаном, – наконец говорит Мари и выходит из комнаты.

Я смотрю ей вслед и понимаю, что почти ничего не знаю об этой женщине.

– Все-таки ты должна была сначала рассказать обо всем мне, Эль, – начинает знакомую песнь мама. – Все сложилось бы иначе, если бы информацию ему преподнесла я.

Я слышу этот упрек миллионный раз за последние два дня. Что-то взрывается внутри меня, я не выдерживаю и ору:

– Откуда я могла знать, что она захочет наглотаться чертовых таблеток?! Ты могла и такое предвидеть?! Ты чертова ясновидящая? Или у тебя экстрасенсорные способности?

Горло напрягается, и я чувствую жгучую боль. Но душа болит гораздо сильнее. На глазах выступают слезы, я так устала плакать…

– Я была зла, мне было обидно за себя и старшего брата. Я хотела справедливости, – горько шепчу я.

Но мама безжалостна – она строго смотрит мне в лицо и говорит:

– Добилась справедливости, Эль? Твоему брату сейчас лучше?

Она молча встает и громко хлопает за собой дверью.

Я смотрю на Марион, которая сидит рядом. Ее зеленые глаза заплаканы, волосы не расчесаны, но она старается выглядеть сильной и уверенной. Однако я знаю, что она напугана так же, как и я.

– Как Алекс? – тихо спрашивает она, и я понимаю – она не контролирует себя.

Я качаю головой:

– Я не знаю, он не отвечает на мои звонки.

В моем тоне чувствуется безысходность. Я звонила лишь раз, на большее смелости не хватило. Марион тянется ко мне и обнимает. Я чувствую запах жасмина, исходящий от ее волос, и тепло ее рук на своих замерзших плечах.

– Мы со всем справимся, Эль. Мы обязательно справимся, – как всегда, уверенно, твердо произносит Марион.

Мне хочется ей верить, но я не могу. Не могу представить, что в моей жизни будет еще хотя бы одна ночь без кошмаров, вида крови, мертвых детей и холодных тел. Я не представляю своего брата с беззаботной улыбкой, как раньше. Не представляю себя целующейся с парнем. Я не представляю, как жизнь может продолжаться.

– Как раньше, не будет, – хриплю я.

Марион вглядывается мне в глаза:

– Не будет, но нужно быть сильными.