Падающий дождь

— Вы чересчур балуете туземцев, — сказал Шин. — Поменьше конфет, побольше твердости! С этими горцами нам, вьетнамцам, следует поступить так же, как вы, американцы, поступили с индейцами. Очень правильно, что наши бомбят этих предателей. Если их вовремя не перебить почти поголовно, а остатки не загнать в резервации, то они превратятся у нас в такую же опасность, в какую у вас превратился двадцатимиллионный негритянский народ. Смотрите теперь, как бы негры не устроили вам, американцам, домашний Вьетнам!

Грант не собирался следовать советам капитана Шина. Он по-прежнему верил, что только поддержка горцев приведет к успеху операцию «Падающий дождь-два».

— Все они изменники! — продолжал капитан Шин. — Вы, конечно, знаете о недавнем восстании здешних горцев против сайгонских властей?

— Нет, — оживился Грант, — расскажите!

В Ня-Чанге его уверяли, что горцы готовы к восстанию, но к восстанию против Вьетконга!

— О, это был неслыханный скандал! — усмехнулся Шин.

По заданию ЦРУ, рассказал он, команда «зеленых беретов» на протяжении многих месяцев тайно готовила горцев к боям против Вьетконга. Тогда еще этот район находился под контролем сайгонского правительства. И вдруг — это случилось в сентябре 1964 года — вооруженные и обученные американцами горцы подняли оружие, но не против партизан, а против властей. Две тысячи горцев из пяти деревень перестреляли всех ставленников Сайгона, начиная с налогосборщиков, а американцев превратили в заложников, чтобы самолеты Сайгона не разбомбили деревни. В выигрыше оказался Вьетконг…

— Разумеется, — снова усмехнулся Шин, — ЦРУ и его Группа совместных исследований, через которую осуществляется руководство специальными войсками, сделали все, чтобы замолчать это печальное фиаско. Однако я думаю, что полковник Фолькстаад был обязан сообщить вам о нем, чтобы вы не доверялись излишне этим гукам!

К вечеру вернулись лазутчики капитана Шина. Они привели с собой уведенного обманом мальчика — десятилетнего сына уездного начальника. Он глядел исподлобья, с недетской ненавистью в агатовых глазах…

VI

«В деревне никого не было, кроме женщин, детей и стариков. Теперь от деревни ничего не осталось — все уничтожено. Я видел, как мои верующие сгорели в напалме. Я видел, как бомбы разносили на куски тела детей и женщин. Я видел, как сгорели дотла все наши деревни».

Из письма кюре Курьена в журнал «Пари-матч»

— Кусался, звереныш! — на ломаном английском языке выговорил старший «красный берет» Диеу. — Сначала шел спокойно: думал, что добрые дяди ведут его к папочке, а потом понял, что к чему, тигренком стал. Пришлось влепить пару оплеух.

Что-то трагически-жалостное было в этом мальчишке, в его потертом костюмчике из черного ситца, в этих перетянутых ремешком тетрадках…

— Харди! — сказал Грант. — Мальчика поручаю тебе. Объясните ему, Шин, что с ним ничего плохого не случится и очень скоро мы отпустим его домой.

Грант не случайно поручил мальчика Харди. Ординарец Мак — в команде он недаром слыл фискалом — за завтраком вполголоса сообщил командиру:

— Сэр! Я видел, как Харди разглядывал за кустом фотокарточки своих девочек!

— Каких еще девочек?

— Дочек, сэр! У него в Штатах три дочки!

— Ну и что из этого?

— Как что, сэр! Ведь командование строжайше приказало сдать с личными документами перед вылетом все фотокарточки!

— Хорошо, Мак! — пробормотал капитан. Он просто не знал, что сказать фискалу.

А теперь он вдруг вспомнил о нежной привязанности Харди к детям.

— Чтобы ни один волос не упал с головы мальчика, Харди! — сказал он первому сержанту.

В тот же день люди Шина опустили в почтовый ящик уездного центра письмо на имя уездного начальника.

«Если вы хотите получить обратно своего сына живым, — писал по-вьетнамски капитан Шин, на всякий случай маскируя почерк печатными буквами, — советую вам принести в качестве выкупа 1000 (одну тысячу) пиастров завтра в 22.00 к часовне у развилки дорог в двух километрах севернее деревни Х. Ждем вас одного. Если же вы попытаетесь прибегнуть к помощи властей и вооруженной силы, знайте, что вы никогда больше не увидите сына».

— Безотказный план! — восхитился Клиф.

— Шин — хороший психолог! — подтвердил Харди. — Я бы тоже на все пошел ради своих малюток.